В тот момент, когда я решил разобраться с неприятным инцидентом самостоятельно, я сделал еще один шаг к зрелости. Я почувствовал, что, если появится шанс, смогу командовать кораблем, потому что больше не испытывал страха перед людьми.
Хватало проблем и с одеждой. Люди пришли на войну, имея только форму и ничего теплого. В Скапа-Флоу нам ничем не могли помочь, во всяком случае в требуемых количествах. Моя мать в Лондоне решила организовать «поставку» бравым морякам носков и свитеров. Когда прибыла первая партия, оказалось, что эти весьма полезные вещи так плохо связаны, что пользоваться ими совершенно невозможно. Все носки оказались крошечного размера – у нормальных мужчин в них влезали разве что кончики пальцев, зато их длина превышала все мыслимые пределы и они нередко доходили до подмышек. В один свитер свободно помещались двое, а другой с превеликим трудом натягивал один, чувствуя себя в чем-то среднем между корсетом и смирительной рубашкой.
Тетки моей жены, коих у нее было великое множество, присылали нам очень неплохие вязаные вещи, но у них не было шерсти. Как-то раз вечером, когда мы стояли на якоре у ворот в Скапа-Флоу и откровенно маялись от безделья, я вытащил на палубу все бесполезные носки, свитера и жилетки и показал людям, как их распускать. 28 человек распустили 28 предметов одежды. Гора мотков шерсти быстро росла. «Тети» были обеспечены работой на месяцы вперед. Очень скоро начали ощущаться плоды столь удачно проведенного мною мероприятия. Из рук трудолюбивых тетушек в наш адрес устремился поток отлично связанных носков и свитеров. Команда «Лох-Туллы» неплохо утеплилась и даже получила возможность поделиться излишками с товарищами с других траулеров.
Конечно, жизнь на противолодочном траулере была не только бесконечной и беспросветной чередой патрулей и сражений с непогодой. В команде любого корабля всегда найдется человек, способный поднять настроение, как бы ни было тяжело, а у нас таких весельчаков было немало. Мы часто смеялись и много пели. У одного матроса нашлось банджо, у другого была губная гармошка, а уж голоса имелись у всех поголовно.
Мне было очень жаль нашего сигнальщика. Это был хороший парень из Лондонского дивизиона КВДР – в патрульной службе сигнальщиков не было. В мирное время он работал клерком в одном из лондонских офисов, а это значило, что каждое утро и каждый вечер он ездил на работу и домой общественным транспортом по ярко освещенным городским улицам. Первое же появление в Скапа ввергло его в состояние глубокой депрессии. Когда я поинтересовался его впечатлениями от базы, он с детской непосредственностью воскликнул:
