Идальго явился довольным, замечательно пьяным и пропахшим дешевым одеколоном служительниц красного фонаря.
— Мы отправляемся в путь? — с порога задал он вопрос. Его позе и жестам позавидовал бы любой актер. Столько помпы, самоуважения и самодовольства не встретишь и у столичных знаменитостей избалованных чрезмерным вниманием публики.
— Совершенно верно, — решительно подтвердил я. — Раздобудьте соответствующий моему здоровью транспортное средство. Желательно крытую коляску или что-то в этом роде. После обеда выезжаем.
— Наем обойдется дорого, — предупредил Маршалси.
Я не мог не оценить заботу о моем кошельке. Пьяный или трезвый он блюл интересы сюзерена.
— Тогда купите, — порекомендовал я идальго и обратился к Амадеусу, мявшемуся в углу. — Друг мой, насколько предопределенны ваши планы?
— Вообще…, - протянул бард, взирая на потолок. Юноша ни столько старался изложить свои планы на будущее, сколько угадать наши.
— Можешь управлять лошадью? — перешел я сразу к делу.
— Конечно, — воодушевлено отозвался бард, расплываясь в благодарной улыбке.
— Отлично, — деловито одобрил я. — Маршалси возьмите деньги, — и протянул похудевший за истекшие трое суток кошель. — Полагаюсь на вашу рассудительность и опыт. Поторопитесь. Мне эта богадельня обрыдла, что истомившейся девице венчальный обряд. Жду вас внизу за столом.
Следом за Маршалси я откомандировал Амадеуса организовывать обед и купить дорожных припасов. Сам же, с тщательностью и не торопливостью заправского щеголя облачился в одежды. Рубашка заблаговременно отглажена, кружева на ней обновлены и накрахмалены. Пуговицы на модняцком жилете надраены до огня. На плаще ни пылинки, ни соринки, ни морщинки. Ухарски пройдясь по комнате, обулся. Сапоги сверкали начищенными носками и пахли маслом. От прилива жажды деятельности метнулся к оружию. Шпорки шкрябанули по половице оставляя желтые полоски. Я киношно ловко выдернул меч и тушировал спинку кровати. Острие скололо длинную щепку.
— Есть многие на свете друг Гораццо, — в моем переводе великий Шекспир звучал как никогда злободневно. — Кто хочет подержать судьбу за яйца!
Натешившись, собственным обличием и хваткой, я застегнул портупею вокруг геройского живота и спустился в низ, пообедать и заплатить по счету.
5
Покинув Кастехон, мы выбрались на торговый тракт, и белобокий меринок весело покатил нашу коляску по ухабам и колдобинам Мореяка.
Ехали не быстро и с остановками. Обожравшийся организм Маршалси взбунтовался и немилосердно гонял того по нужде, при всякой крупной встряске. Заслышав ругань, Амадеус останавливал транспорт, Маршалси рысью несся прочь, подальше в кусты, за камни или в поле. Облегчив страдания и возвращаясь в повозку, обессилено плюхался на сидение и беспомощно махал рукой Амадеусу разрешая ехать. Вначале беготня обсерающегося кабальеро забавляла, но по мере прогрессирования кишечного расстройства бег его становился все короче и вскоре до нас стали доносится и звук и вонь.
