Когда падают листья... | страница 56
— Это он, — один негромко показал на их столик, — точно говорю.
— Берем его. Попытается улизнуть — убиваем.
Дарен кисло поморщился: а как все хорошо начиналось! Конец лета, спелая черника, веселый попутчик…
Было явно, что побоев не избежать. Послышался злобный лязг вытаскиваемых из ножен узких недлинных мечей, в общем зале сразу стало подозрительно тихо.
Шур-шур… шаги все приближались. В наступившей тишине они набатом гремели в ушах.
Лязг-лязг… позвякивало железо на чужаках.
Дарен медленно положил руку на рукоять, готовясь в любой момент достать оружие.
Карстер продолжал уплетать сырные лепешки, не поднимая головы и, кажется, вообще не обращая никакого внимания на происходящее. Потом медленно облизал пальцы, поднял глаза и расплылся в фальшивой улыбке:
— Каат, Лорен! Какие люди и без кандалов!
— Должок с тобой?
— О чем речь, рыжебородый, — оскорбился тот, — должок всегда со мной. И, поверь, не единственный.
Трудно было не предугадать его действий. Карстер вскочил на стол, разбив тарелку, вытащил клинок и, сделав резкий выпад вперед, успел полоснуть по плечу отшатнувшегося человека. Тот издал нечленораздельный звук и бросился вперед, но почему-то на Дарена. Войник чертыхнулся, помянул Карстову мать ну очень не хорошим словом, но меч достал. А вы попробуйте-ка, постойте столбом, когда на вас мчится центнер мышц с острой железякой в руках? Представили? То-то же.
— Это кто?! — бросил Дар, не прекращая отбиваться: противник оказался вертким и крепким, пресекая всякие попытки атаки на корню.
— Как кто? — удивился Карстер, стремительно выводя замысловатые фигуры росчерками лезвия, — на рожи их внимательней посмотри!
— …! — стало ему ответом.
Смотреть на рожи было чревато — меч просвистел над самой головой, чудом не задев его. Карстер, бросив беглый взгляд на Дарена, увернулся из-под лезвия и кинулся на спину рыжебородому. Пара взмахов — и тот лежал с перерезанным горлом.
Брызнула кровь.
Видимо, это послужило безмолвными знаком остальным в трапезной: начался массовый мордобой. В ход пошли вилки, кривые ножи и даже кружки, с чудовищным повтором раскалывающиеся и мнущиеся о чьи-то головы.
Хозяин даже не пытался причитать — видимо, такие дела ему были не в новинку. Он подозвал чумазого мальчика, что-то шепнул ему на ухо и выпустил через задний двор. Пацан понесся так, будто за ним гналась стая разъяренных волков.
Дар начинал уставать. Еще один потенциальный убийца катался по полу, зажимая косую рану в груди. Он был уже не опасен. Но тот, что остался, успешно отражал атаки сразу двух противников и, казалось, даже не запыхался. Положение осложнялось тем, что под руку лезли сочувствующие и злорадствующие, о головы которых другие неизменно раскалывали посуду.