— Ну как ты не понимаешь, мне помощь нужна!
— Замечательно. Я тут при чем?
— Ну, ты же войник…
— И? — он выгнул правую бровь.
— Возьми меня с собой.
"Вот навязался! — раздраженно подумал Дарен, — будто и без него хлопот не было!".
— Ты хоть знаешь, куда я направляюсь, мальчишка?
— Ну и куда? — он с вызовом посмотрел на путника.
— На границу.
— И что?
— Злобные акиремцы тебя поймают, изжарят на медленном огне, а после съедят, — с самым серьезным выражением лица пообещал вершник.
— Да ну тебя… Я к тебе со всей душой…
— По-моему, с совсем другим местом, — отозвался путник, красноречиво поглядывая на его зад.
Парень скис. Ему явно не хотелось возвращаться: небось и дружкам уже всем разболтал о том, как он будет путешествовать с мерцернарием, а тут такая засада!
— Ну, хочешь, я на границе контракт подпишу?
— Мне все равно.
— Ну ты и хам! — проворчал он.
Дарен промолчал. Отвечать на очевидное оскорбление он не видел смысла — глупо. Тем более, что с непривычки от такого долгого разговора у войника уже начинало болеть горло.
Путник покосился на понурого парня. Ладно. В конце концов, доедет он с ним до границы, а там тут же передаст Богдану на попечение, чтоб жизнь медом не казалась. На весь свой век запомнит службу. И проклянет тот день, когда устроил бойню в гостильне и не пошел с рядовыми войниками.
— Тебя как звать-то?
— Жданом, — мальчишка оживился, — а тебя?
— Дарен.
— Так я поеду с тобой?
— С условием, что там подпишешь контракт на пять лет.
Ждан немного скис, но с этим ведь спорить — все равно, что горохом об стенку стучать, никакого смысла! Да и граница всяко лучше, чем то захолустье, откуда он чудом сбежал.
— А сам-то уже отслужил, что ли? — спросил он недоверчиво.
Дарен покосился на него, как на блаженного.
— На нашивки посмотреть терпения не хватает?
— А может ты их купил, — фыркнул парень, — ты ж мне ровесник, а мне только осемнадцать сравнялось. Откуда бы у тебя взялось звание септ-велителя?
Вершник поперхнулся смешком.
— Я тебе не ровесник.
— Да ну? — хмыкнул тот, — и сколько же тебе, о мудрый старец?
Мерцер пожал плечами.
— Двадцать пять.
Ждан одарил Дарена угрюмым взглядом и мрачно пробурчал:
— Не смешно.
— А я и не смеюсь.
— Что, и повоевать успел?
— Успел.
Парень немного посопел, разглядывая нового знакомого, а потом буркнул:
— Я тебе не верю.
— Твои заботы. — Путник отвернулся, явно считая разговор законченным.
Ждан был и прав и неправ одновременно. Между ними пролегла огромная пелена ценой в семь лет, ценой в вечность. Дар был старше мальчика, но лишь потому, что ему не посчастливилось слишком рано повзрослеть.
