— Два дня назад.
Лекарь осторожно раздел сына купца и размотал намокшую повязку.
— Рану-то хоть промывали? — недовольство, сочившееся с голосом старика, при желании можно было хлебать поворешкой.
— Да.
— Промывали они… — ворчал лекарь, прохаживаясь туда-сюда и выгребая из ящичков мази и пахнущие порошки. — Руки бы повыдергивать тем, кто так промывает. Жар давно поднялся?
— Я думаю, где-то в середине ночи, — Дар заправил за ухо выбившуюся из косы прядь волос и снова скрестил руки на груди. — Надеюсь, с ним все будет хорошо?
Лекарь недовольно пробурчал под нос что-то о глупцах, не ценящих жизнь, а затем все-таки соизволил ответить:
— Вовремя ты его привез. На день позже — и пришлось бы злоты на похоронную службу собирать.
"Даже так!" — подумал Дар, мысленно благодаря Эльгу, но вслух ничего не сказал.
Старик, не дождавшись реакции путника, вздохнул и, продолжив работу, бросил:
— На заднем дворе у меня банька стоит. Сам растопишь?
Дарен оживился:
— А можно?
— Нужно, — вздохнул лекарь и добавил, уже мягче: — попарься, помойся. Потом возвращайся сюда.
— Спасибо, — мужчина усмехнулся и направился по указанному пути.
И, весы Нородж, как это было хорошо! Горячий пар, теплая вода, душистое мыло и свежая мочалка, еще хранившая память о том, как была травой. Ну, удружил лекарь, просто слов нет!
Дарен яростно растирал вмиг покрасневшую кожу, а потом так же безжалостно вымывал грязь и, даже, возможно и вшей, из засалившихся волос. И только когда почувствовал, что стер весь пот и копоть дороги с тела, остановился. Одежда тоже поддалась не менее яростным пыткам, пока не приобрела свой естественный цвет. Войник отжал ее как следует и натянул на разгоряченное тело, чтоб быстрее высохла. Перед лекарем он появился посвежевший, взбодрившийся и заметно подобревший.
— Ой, дедушка! Банька у вас — загляденье!
Старик, что-то деловито помешивающий в ступке, сердито цыкнул:
— Тихо ты! Разбудишь еще…
Дар бросил взгляд на дубовую лавку, на которой, поджав ноги, спал Шерен и уже тише спросил:
— Можно я рядом прикорну?
— Нужно. Понадобиться чего — вода в графине, порошок сонный на прилавке оставлю.
— Спасибо.
— Потом благодарить будешь, — проворчал лекарь и ушел в смежную комнату, пожелав спокойной ночи.
Шум морского прибоя степенно вплетался в мысли и чувства, убаюкивая. И Дарен, погасив свечу и прислонившись спиной к янтарной стене, заснул с чистой совестью крепким и здоровым сном. И снилось ему… Да ничего ему и не снилось. И, в сущности, было уже неважно, кто он: Путник-Искатель или Странник-без-Пути…
