Дэн Разер и Диана Сойер вместе следили за повторением этих кадров по специальной программе Си-Би-Эс "Смерть героя". Разер однажды побывал на базе контрас в Гондурасе, взял интервью у Мартинеса, окруженного своими боевыми друзьями.
— Но это ведь и наша борьба, Дэн? — настаивала Диана.— Наша, а не политиканов?
Разер потер переносицу и ответил:
— Да, наша. Или наших детей…
Уже после полуночи Тед Коппел завершил свои интервью с госсекретарем Крэнстоном и министром внутренних дел Никарагуанской республики Томасом Боргом. Они в течение получаса бросали друг другу горькие упреки и сердитые обвинения. Коппел хотел закончить вечернюю программу ключевым вопросом, который вырисовался в ходе дебатов. Тогда он снова прокрутил последние слова Терри Фэллона, сказанные им перед тем, как санитары уложили его на носилки и отвезли в "Уолтер Рид"[7].
На экране появилась ставшая уже знакомой за это время картина. Толпа агентов и репортеров,' притихшая и растерянная, окружает троих стоящих на трибуне людей. Седоволосый сотрудник секретной службы слева от Терри не в силах сдержать слез. Салли Крэйн устремила на Терри взор своих голубых чистых глаз, сверкающих на ее полном решимости лице. Она смотрит на него с выражением надежды и восхищения. Окровавленными руками оба поддерживают его под локти, а за его спиной трепещет на ветру американский флаг.
— Доколе, Америка? — вопрошает Терри, и в его негромком голосе слышны боль и мужество.— Доколе такие вот люди, как этот, будут погибать, прежде чем мы захотим их услышать? Сколько еще пройдет времени, пока мы поднимем наши головы… откроем наши сердца… сожмем кулаки… чтобы наши дети, их дети смогли жить в условиях свободы и мира?
После этих слов наступило молчание. Само время, казалось, остановилось.
Человек по имени Лу Бендер смотрел всю передачу от начала до конца.
Для него убийство Мартинеса было всего лишь неудобным инцидентом — скандалом, с которым следовало покончить как можно скорее и решительнее. И которым следовало воспользоваться.
Слова Терри были для него просто бормотанием идеалиста, впавшего в состояние шока. И весь поток теленовостей, обрушившийся на страну — все эти "Специальные выпуски", "Экстренные сообщения", "Ночные новости", "Тудей" и "Гуд морнинг, Америка",— тоже всего лишь классический пример того, как три акулы американского телевидения набрасываются на любую сцену насилия, так что террористический акт, совершенный каким-то темным одиночкой, сразу обретает глобальные масштабы. И когда Лу Бсндер выключил свой телевизор в семь тридцать на следующее утро, он испытывал отвращение от того кровавого спектакля, свидетелем которого стал.
