– Слушай, меня тошнит от твоего Алика.
– А Алик, между прочим, – не унимался мой знакомый, – получил недавно награду из рук президента «за неутомимую деятельность по сохранению гуманных традиций нашего народа».
Я неплохо знал Алика. Он обожает читать свою фамилию на театральных афишах в тех местах, где указываются спонсоры. Неплохой, на первый взгляд, спокойный и рассудительный мужик.
– Нельзя замыкаться только в себе, надо и о людях подумать, – как-то сказал он после очередной спонсировавшейся им премьеры оперы в театре.
Вот он и думает, преимущественно о женщинах.
Мои размышления прервал телефонный звонок. Хорошо поставленный, спокойный и уверенный голос произнес:
– Как поживаешь, Олег? Совсем позабыл нас, стариков.
Этот голос невозможно было не узнать. Дядя Женя! От волнения я даже вскочил со своего кресла. Не дослушав мои радостные приветствия, он перебил:
– Мне хотелось бы увидеть тебя, послушать о твоей жизни и... посоветоваться. Зашел бы, уважил старика.
Просьба этого человека для меня – закон. Вместе с тем моему самолюбию льстило, что такой человек хочет со мной посоветоваться.
Я вспомнил, как впервые появился в доме дяди Жени с банками солений и малинового варенья, в жарком зимнем костюме и с напуганными глазами. В другой раз – с бутылкой сомнительного по происхождению армянского коньяка, одетый в не менее сомнительный спортивный костюм «Адидас». Теперь я решил показаться в доме дяди Жени во всеоружии. Наивный провинциальный мальчик, нечаянно поцеловавший их дочь, остался в прошлом. Пусть они увидят современного, уверенного в себе и достойного их уважения человека.
Весь день ушел на покупку необходимого гардероба, а выбор подходящей обуви полностью измотал меня. Я понимал, что речь обязательно зайдет о моем прошлом и на поверхность всплывут воспоминания о ботинках, тех самых, что доставили мне немало мучительных минут. Я до сих пор храню их в шкафу как самое яркое напоминание о первых шагах в новой для меня жизни.
Наконец я остановил свой выбор на туфлях от «Гуччи» – черных, из шелковистой мягкой кожи.
Придя домой, я принял душ, облился французским одеколоном, вырядился в обновку, пригладил волосы и посмотрел на себя в зеркало. На меня взирало самодовольное лицо пижона с признаками слабоумия, присущими «новым русским». Сильный удар по моему самолюбию нанесла и Светка. Она не стеснялась в оценках:
– Куда это ты так вырядился, петух?
Когда женщина задает такой вопрос, надо быть начеку. Нет ничего страшнее ревнующей женщины. И пусть вас не вводит в заблуждение их романтическая нежность, переходящая в беззащитность и мечтательность. Твердая уверенность, что эти ласковые губки не способны произнести ничего страшнее слова «противный», может рассеяться, как пыль на ветру. И если вас не прельщает перспектива увидеть перед собой вместо воздушного создания уничтожающий тайфун (не зря же их называют женскими именами), то настоятельно рекомендую проявить присущую нам, мужчинам, мгновенную реакцию и упредить непредсказуемые последствия.
