– Ты ни о чем не жалеешь, дочка?
Неужели он заметил Олега и о чем-то догадался? Но я ответила не менее твердо, отчетливо выговаривая каждое слово:
– Я ни о чем не жалею, папа.
Эти мысли не выходили из головы весь праздничный вечер, мне стоило немалых усилий придать лицу беспечное и радостное выражение.
После торжества мы с друзьями Антона и моими подружками поехали на нашу квартиру «догуливать» свадьбу. Я с радостью поддержала эту идею, меня нисколько не вдохновляла перспектива оставаться сегодня с Антоном наедине. Я еще ощущала на губах вкус поцелуя Олега, чувствовала тепло и силу его рук.
Пожалуйста, не питайте иллюзий на мой счет, я современная столичная девушка, а не святая дева. Но честность не самое последнее качество, ценимое мной. И никому, а в первую очередь самой себе, я не давала повода думать обо мне как о легкомысленной и непорядочной особе. Мои отношения с Антоном будут чистыми и честными, я так решила, и так будет, можете не сомневаться. А поцелуй Олега был прощальным жестом моей романтической юности. Вот и все.
Застолья длились несколько дней, гости продолжали прибывать из разных уголков страны и даже из-за границы.
Из всей череды многодневных застолий необходимо выделить одно. Антон с утра был сам не свой и инструктировал меня до изнеможения.
– Дорогая! – Мне кажется, это слово он воспринимал буквально. – Сегодня самый важный день в нашей жизни. Будут такие люди, от которых зависит все!
В этот день мы выехали куда-то за город, я впервые видела этот живописный уголок. Это была охраняемая зона, военный патруль еще на дальних подступах тщательно проверял автомобили, сверяя фамилии пассажиров со списком. Когда мы приехали на место, я ахнула: в центре большой лужайки стоял дворец, напоминавший Лувр или Зимний дворец в миниатюре.
Уже войдя в роскошный мини-дворец, Антон прошептал, что, возможно, будет Сам.
В газетах его должность указывалась ежедневно, видимо, чтобы читатели, или, как принято сейчас говорить, электорат, не забывали об этом. Но в некоторых кругах, куда, как я поняла в дальнейшем, мечтал попасть Антон, почему-то не принято было называть его по должности, говорили: Сам, ноль первый (почему первый я поняла, но почему впереди надо добавлять цифру ноль так и осталось загадкой). Еще его называли Большой и Папа. У нас был уже отец народов, и, видимо, чтобы не путали, и применяют простое и трогательное слово «папа».
Сначала гостей оказалось не много, человек семь или восемь, но это были очень важные «шишки», я догадалась об этом по выпученным глазам свекра и бледному лицу Антона. Прибывающие гости вежливо и учтиво здоровались с папой и сухо пожимали руку отцу Антона. Чуть позже приехали какие-то старички, которые, как я поняла, давно знали моего отца. Они расселись в сторонке и обменивались репликами. Отца Антона не пригласили в этот круг, но он был этим даже удовлетворен. Большой не приедет, сообщил его помощник, какие-то важные государственные обстоятельства помешали разделить нашу семейную радость.
