Слава с облегчением усадил совсем размякшего Вову за ближний столик, сам присел на секундочку, чтобы отдышаться и утереть жгучий пот, автоматически спахнул вчерашние крошки, поднялся и пошел к прилавку. Набор сластей был стандартный - очень вкусные хрустящие слоеные сердечки, белые квадратики с толстой красной начинкой, самые дешевые и самые невкусные, эклеры, большие вафли с липкой прослойкой, курабье, коржики с орехами и россыпь разнообразных сосалок. Слава решил остановиться на сердечках и эклерах и запить их "Вита-колой".
В кармане оказались одни пфенниги - Катькины капиталы, после долгого ее нытья обмененные братом на желтую юбилейную монету в пять марок. Теперь эти пять сотен хоть и легких по-одиночки "фенюшек" изрядно оттягивали карман.
- Маш, вам мелочь нужна?
- Сигарет нет, - улыбнулась тридцатилетняя аппетитная "тетя", по слухам - первейшая утешительница младшего комсостава городка.
Раньше мысль о ее возрасте Славу как-то не волновала - заходил он сюда очень редко, в день раз, еще реже смотрел на ее лицо, лежащую чуть ли не на пирожных мощную, одуряющую грудь с пуговками сосков, проступающими сквозь кружевной передничек, платье и, возможно, лифчик, тонкие пальцы с обгрызенными, но наманикюренными ногтями, туго обтянутый зад, из разряда тех, что классифицировались как "корма", отмечал это все больше мельком, как третьесортную дичь. Сейчас же, желая отвлечься от тяжелой сцены с Вовой (обернувшись, он увидел что тот стек на столешницу и больше производил впечатление марионетки, лишившейся работы в кукольном театре, чем школьника или просто подростка), он включил неотразимую улыбку, добавил блеска в глаза, а Маша в ответ сменила дежурную ухмылку на добродушную, преобразившись в порочного ангела.
- Вам бы очень подошло имя Анжелика, - чистосердечно признался Слава.
- Почему? - еще по-ангельски порочнее стала Маша.
- Именно поэтому, - щелкнул пальцами от удовольствия Слава. - Две бутылки "колы", эклер и, естественно, сердце...
Намек или не был понят, или слишком хорошо закамуфлирован, но двигалась Маша божественно. Кто сказал, что она полная? Это с такой-то талией?
Слава высыпал на весы всю мелочь, взял бутылки и тарелочку с пирожными, кивнул Маше, чтобы она к нему наклонилась, с удовольствием заглянул ей за ворот платья, и почему-то шепотом сказал:
- У меня только фенюшки? Пересчитаешь, Маша?
- Конечно, - шепнула она.
Расставив все на столике и поддернув Вову за капюшон, он сел напротив, не зная как дальше быть. На сладкое тот все-таки отреагировал - в пустых, ненормальных глазах появился интерес, они залупали, заморгали, стряхивая пугавшую Славу пленку, - взял "колу", сердечко, отхлебнул, откусил, украсив куртку и стол очередными крошками, и сообщил:
