Я так и не успела придумать достойный ответ, как вернулся Фелл с подстреленным зайцем. Заприметив его, Сайрус выхватил из рук ошарашенного эльфа тушку и протянул мне.
— Ладно, давайте забудем на время о Рее, — маг противно ухмыльнулся. — Будьте добры, Кинни… можно я буду так Вас называть?.. Приготовьте нам ужин. Сегодня был тяжелый бой, и Вы, как я понимаю, хотите отблагодарить нас за…
— Так, — перебила я его. Готовить я ему должна? Счас! Спешу и падаю! Если надо, то я сырое мясо есть буду. — Во-первых, называть меня Кинни нельзя, лучше Кида, во-вторых, и не мечтай, что я буду готовить, маг! Я тебе кто? Кухарка? Если ты не забыл, то я благородная леди, которую вы обязались защищать…
— Да, благородство из тебя так и прет, — едва слышно пробормотал Фелл.
— Моя девочка, имей совесть. Ты должна быть нам благодарна…
Я было замахнулась на него бедным зайчиком, но тут встрял Георгор, забрал у меня будущий ужин, молча сел у костра и стал разделывать тушку.
— Ведете себя, как дети, — презрительно фыркнул Ша-Нор, недовольно посмотрев на нас (в первый раз за все это время я услышала его голос), — Ладно женщина, но ты, маг. Тебе больше двухсот лет, а ты…
Похоже, Сайрус смутился (и это в его больше, чем двести лет) и больше ко мне не придирался. Мне тоже было обидно. За женщину! Сейчас я выгляжу как молодая девушка. Но я решила дальше не спорить с этим приставучим магом и вместо этого подошла к эльфу. Пора с ним разобраться!
— Слушай, Фелл, — я обольстительно улыбнулась, приобняла эльфа и отвела его подальше от остальных, — мне кажется, нам надо с тобой поговорить.
Видимо, длинноухий слегка струсил, так как вырвался из моих объятий и громко ответил.
— Уважаемая леди Киниада, то есть Кида, Вы меня поймите… А можно мне разговаривать с Вами на ты? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Так вот, Кида, я очень устал и не думаю, что сейчас, после сегодняшнего происшествия, смогу насладиться твоей любовью. Ведь она не взаимна.
У меня от такой наглости просто челюсть отвисла, этот проклятый всем, кем и чем можно, тем временем повысил голос и продолжил.
— Не хотелось бы тебя расстраивать, моя дорогая, но ничего к тебе я не испытываю. И если я дал тебе ложные надежды, то прошу простить меня…
Я готова была завизжать от такой подставы! А этот гад, понимая, что никто, кроме меня, его морду бесстыжую не видит, еще и нахально улыбался, посверкивая глазами. И, как на зло, ни одного достаточно емкого ответа, кроме нецензурных, мне в голову не приходило. Зарычав, я круто развернулась и промаршировала обратно к костру. Ладно-ладно, я тебе это припомню! Вон как на меня теперь эти бараны зыркают, даже Тим выть перестал.
