«Когда я вошел в камеру Гесса, — пишет Бёрд, — он сидел на кровати и ел салат.
— Вы не хотели бы взглянуть сегодня на свой комбинезон, в котором вы прилетели в Англию? — спросил я.
Я застал его врасплох:
— Боже мой! Сейчас, теперь?
Мы отправились в тюремную каптерку, где я заранее развесил на плечиках на дверцах шкафа серо-голубой мундир капитана «люфтваффе» и коричневый кожаный летный комбинезон.
Гесс обогнал меня и погладил кожу:
— Невероятно! Это мой комбинезон. Тот самый, в котором я поднялся в воздух в Аугсбурге! — он ощупывал рукава и проверял молнии. — Все в порядке. Хорошая немецкая работа, полковник.
Он долго поглаживал мундир, кожаный летный шлем, комбинезон на меховой подкладке. Потом спросил:
— Скажите, полковник, что станет с этим мундиром, когда тюрьму когда-нибудь закроют?
— В соответствии с правилами, — ответил я, — его сожгут.
— Но ведь это же смешно. Зачем?
— Предполагаю, затем, чтобы его не превратили в своего рода нацистскую реликвию.
Гесс сказал, что, по его мнению, куда разумней было бы поместить его в Британский военный музей, там ведь уже находится мотор его самолета, но, потом подумав немного, он заметил:
— Наверное, вы правы. Все еще есть безумцы, которые не знают, куда девать деньги. Может, кто-нибудь и заплатил бы сегодня 50 тыс. долларов за этот мундир и комбинезон…»
Через несколько дней Бёрд решил подвергнуть Гесса еще одному испытанию, принеся ему рукопись их совместной книги, которую тот охотно прочитал. 44 страницы рукописи Бёрд оставил ему на ночь в камере.
«Наутро, — пишет Бёрд, — он протянул мне 30-ю страницу и сказал:
— Мне хотелось бы еще поговорить с вами о том отрывке, в котором речь идет о плане «Барбаросса». Вы тут пишите: «Гитлер опасался, что Гесс может выдать план нападения на Россию. Он был одним из немногих, кто знал о готовящемся через 6 недель наступлении, и у Гитлера волосы вставали дыбом от страха, что Гесс может его предать!» Вы этот отрывок вычеркнули, почему?
— Потому что, когда я писал его, мне это показалось правдой, но потом, во время нашей беседы, вы так энергично возражали, что решил вычеркнуть все это место.
Гесс уставился на меня:
— Полковник, я хотел бы, чтобы вы оставили все так, как написали.
— Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? — спросил я. — Ведь тем самым вы признаете, что перед своим полетом в Шотландию вы знали о плане «Барбаросса»?
— Пожалуйста, полковник, оставьте все так, как вы сначала написали.
— Стало быть, вы что-то знали о плане «Барбаросса»?
