Из находящихся среди документов писем отца к сыну, писем Гесса к ним обоим, а также писем Гаусхоферов к старинному другу их семьи Дугласу Гамильтону (принцу Гамильтону) выясняется, что именно Альбрехт Гаусхофер и был тем человеком, при посредничестве которого Гесс готовил почву для будущих переговоров. Потом Гесс пришел к мысли, что единственная серьезная фигура, способная вести такого рода переговоры, — это он сам.
Я вернулся в Шпандау с фотокопиями подлинных писем, показал их Гессу, который, внимательно их изучив, заявил:
— Никаких сомнений. Это моя подпись, а те — это подписи Гаусхоферов.
— А стало быть, нет никаких сомнений в том, что письма подлинные и что вы вместе с Гаусхоферами ломали голову над вопросом о мирном урегулировании с Великобританией?
Он отрицательно покачал головой:
— Нет.
— Но знали ли Гаусхоферы, что вы собираетесь лететь в Великобританию, чтобы встретиться с Гамильтоном?
— Нет! — раздраженно закричал Гесс. — Этого они не знали. Гаусхоферы ревностно трудились над тем, чтобы найти основу для переговоров. Из нашей переписки они могли сделать вывод, что я сотрудничаю с ними. Но они не знали и даже не догадывались, что я сам полечу вести переговоры. Вы поймите, вся проблема была в том, чтобы отыскать человека, который занимал бы достаточно высокое положение в правительстве и которому я мог бы довериться. К кому нам было обратиться? Нужно было найти человека и организовать на нейтральной почве его встречу с английским партнером. Тем временем, однако, военное положение ухудшилось, и выбрать нейтральное место в Европе представлялось делом нелегким. Существовала опасность, что Англия подпишет договор с Америкой, пока мы сумеем послать кого-нибудь на переговоры с самыми высокопоставленными деятелями. Вот почему я и решился лететь сам.
— Говорили ли вы перед этим с Гитлером? У Альбрехта Гаусхофера сложилось впечатление, что вы с ним разговаривали с ведома и одобрения Гитлера, что Гитлер действительно знал о ваших намерениях и разделял их.
— Я еще раз заявляю, — ответил Гесс, — Гитлер не знал, что я собираюсь лететь в Великобританию. Я, однако, был уверен: то, что мне предстояло сказать в Англии, встретило бы одобрение фюрера.
— Когда точно вы решили, что полетите сами?
— Мы долго ждали ответа на письмо Альбрехта Гаусхофера. Шли месяцы, а ответа все не было. Я подозревал, что письмо перехватила британская разведка.
— Где вы писали письма Гаусхоферам? Вы их диктовали своей секретарше?
