Король вальяжно кивнул и сказал:
— Не волнуйтесь, графиня, в числе всего прочего я намерен отменить древнее правило, по которому один авелар не может повенчать другого авелара с женщиной перед ликом Господа Бога. И, вообще, судари мои, нам пора сделать Святую церковь более светским институтом общества. Если кто-то не понял, о чём я говорю, я советую вам прочитать книгу Туонора Клейвира Сапамийского «О Святой церкви и её догмах». Тогда вы всё поймёте сами.
Его святейшество улыбнулся:
— Очень своевременная книга, брат мой.
Зато девятый кариол вздохнул:
— Мой император, честно говоря, я бы советовал тебе не торопиться ни с воззванием, ни с этим указом. Давай подождём, когда в Агведар явится приглашенный тобой и его святейшеством кавалер Хуанер эл-Лиммен. Тогда всё сразу же станет ясно.
— Отнюдь, мой добрый друг Эспайр, — негромко рассмеялся император Вестиур, — лично мне всё ясно и сейчас и вот почему. Скажи мне, мой мудрый старый маршал, что ты делаешь перед каждым сражением независимо от того, большое оно или маленькое?
Герцог усмехнулся:
— Известное дело, мой император, посылаю в тыл врага разведку и, прежде чем не получу донесения разведчиков, не сделаю и шага.
— Представь себе, друг мой, Второй Учитель поступит точно так же и я не удивлюсь, если узнаю, что его разведчики уже здесь.
— Но он же прибудет в наш мир не воевать, — удивлённо сказал девятый кариол, — у Второго Учителя совсем другие цели.
Император с улыбкой сказал:
— Ошибаешься, друг мой, Второму Учителю придётся именно воевать с человеческими заблуждениями и косностью, тупостью и беспробудной леностью ума, но что самое главное, с пороками. Учтите, судари мои, Второй Учитель не даст нам ничего, кроме знаний, которые мы должны будем прилежно выучить, усвоить и начать их использовать на благо самим себе. Всё остальное мы должны будем сделать сами и, уж, не обессудьте, если нерадивость и лень он будет нас ещё и наказывать. Надеюсь, что только хлестать розгами по мягкому месту. Поэтому будьте готовы в том числе и к этому.
Как раз в этот момент кавалер Месан дан-Браддок, который с риском для жизни преодолел вброд реку Тусару и, оказавшись на той стороне, уже на территории Ференцианы, прикинув, где мог приземлиться Хуанер Лиммен и как далеко уйти вглубь, проскакав галопом десятка полтора километров и оказавшись в зарослях высокого кустарника, встал на седло. Месан был уже далеко не юноша, ему перевалило за сорок и он почти десять лет служил в специальном разведывательном полку маршала дан-Сонсера. Не только пристально вглядываясь, но вслушиваясь в тишину и даже принюхиваясь, он вскоре определил, что поэт спрятался недалеко, немного левее по ходу его коня, тоже послушно замершего неподвижно. Улыбнувшись, он закричал:
