Да, легко сказать, до Риверы три тысячи пятьсот семь световых лет и её можно разглядеть только в самый мощный электронный телескоп. Курсовой экран здесь точно не помощник, а потому нужно включить голографический экран, хотя ты всего лишь увидишь в результате упрощённую компьютерную модель Звёздной Сферы. Зато привязанную к той точке в Солнечной системе, где ты сейчас находишься. Подумав так, я включил его, но не стал выключать курсовой экран и принялся рукой быстро «снимать» ненужные мне звёзды, загораживающие путь моей пока что только мысли к звезде Риверы. Попутно я переключал режимы и выставлял вектор курса, поначалу грубо. Курсовой навигационный экран был стрелкой моего мысленного компаса, а голографический, подчинённый бортовому компьютеру, своего рода визиром и мне чертовски повезло, что в него была закачана полная Звёздная Сфера, можно сказать профессиональная, составленная на основе новейших данных.
На самом последнем этапе прокладки курса наугад, я до максимума увеличил разрешающую способность курсового экрана, на котором в общем-то было просто чёрное пятно и стал аккуратно, но очень быстро совмещать орбиту третьей планеты только потому, что она имела примерно такие же размеры, как и Земля. А вот здесь, братья-пилоты, поставили ушки топориком. Как вам это давно известно, гиперпространственным пилотом может стать только тот человек, который влюблён в астрономии. Только он способен преодолеть панический страх перед гиперпрыжком. Спрашивается, почему? Да, только потому, что лишь человек прекрасно разбирающийся в астрофизике способен понять, что в гиперпространстве каждый небесный объект это зона пустоты, дыра и потому космический корабль, находящийся в гиперпространственном тоннеле, на своём пути воткнётся не в звезду, чёрную дыру или облако антиматерии, а в пустоту.
А теперь переходим к главному. Разрешающая способность самых совершенных навигационных радаров такова, что на расстоянии свыше полутора тысяч световых лет мы видим на экране одну только дырку от бублика, то есть пустоту и то, что находится позади нужной нам плоскости. Самым великим благом нашего века я считаю то, что учёными были разработаны методы точного определения расстояния до звёзд и их планет. В тот день, когда я совершил первый в истории не только Человечества, но и всех остальных звёздных народов свободный и к тому же сверхдальний прыжок, я «сидел» на отличном навигационном радаре новенького звёздного кольца, а вот курсовой экран у меня был дрянь. И тем не менее я совершил первый прыжок, а потом точно таким же макаром вернулся не на семнадцатое кольцо марсианской военной базы «Аргир», а на высокую орбиту Земли, отчего у всех глаза вылезли на лоб. К тому времени последний «Окорок» уже лет пять, как сунули в печь на переплавку.
