Но ее было уже не остановить. Она подошла к демонам и заговорила вполголоса. До нас время от времени долетали отдельные слова:
— Нарежем кубиками… Запечем… Жюльен…
— Прошу прощения, — сказал кто-то на уровне моего бедра, — можно с вами поговорить?
Я посмотрел вниз и увидел Льстивого, нервно потирающего руки.
— Да уж, — ответил я.
— Вот и хорошо. — И Льстивый кивнул своим собратьям, которые тут же обступили нас, образовав полукруг. — Мы, недостойные, считаем, что вы попали в сети Матушки Гусыни отчасти из-за нас. И коль скоро мы вас впутали в это дело, то хотели бы и помочь вам выпутаться.
— Вот как? — оживился я. — У вас есть план?
— Не то чтобы… — уклончиво ответил Льстивый, — но, так как Матушка Гусыня, похоже, больше не собирается давать нам роли в своих сказках, у нас освободилось много времени. Что-нибудь придумаем.
— Ага! — ухмыльнулся Грубый. — Придумаем что-нибудь, чтобы поскорее от вас избавиться!
— Правильно! — поддержал Заносчивый. — Так было хорошо, пока вы не появились!
Унылый застонал. Болезненный закашлялся. Шумный что-то уронил. То есть среди гномов царило полное согласие.
— На этот раз я — серьезно! — крикнула Матушка Гусыня пятящимся к своей дыре демонам. Сквозь облако пыли доносились робкие возгласы: «Разумеется, Матушка Гусыня!», «А как же иначе, Матушка Гусыня!».
Но мне было не до демонов. Итак, гномы помогут нам бежать. И еще ведь есть Нори, Его Домовое Величество, единорог и, наконец, мой учитель, великий волшебник Эбенезум. Может быть, наше положение не так уж и безнадежно. При наличии стольких союзников мы просто обречены на успех!
С другой стороны, существует Смерть, и она одержима стремлением заполучить меня. Так что, как только я останусь один, хоть заколдованный Матушкой Гусыней, хоть нет, Смерть до меня доберется. Возможно, учитель опять сумеет вовремя прийти мне на выручку, если, конечно, его не достанет Матушка Гусыня. Я тяжело вздохнул. Сложная штука жизнь!
Ах, если бы мне научиться противостоять старой сказочнице! Если бы сохранить хоть частичку самообладания! Я вспомнил слова, переданные мне от Нори: «И жили долго и счастливо», и тихонько прошептал их, как противоядие заклинанию, которому собиралась подвергнуть нас Матушка Гусыня.
— Что же мне с вами делать? — раздумчиво произнесла она, снова повернувшись к нам. — Кажется, заколдовывать вас еще рано. Надо сперва кое-что разъяснить.
Она указала на Хьюберта:
— Во-первых, неповиновение! Может быть, дракон позабыл о запрете петь песни в моем присутствии?
