«Ну вот, опять!» — слова (к счастью, публикуемые не посмертно), произнесенные Эбенезумом после того, как он сначала оторвался от погони короля Снердлота Мстительного и его стражников-головорезов в лабиринте королевского замка, а потом, открыв очередную дверь, обнаружил, что снова очутился там, откуда вышел, то есть в спальне королевы Вивазии. Вивазия была безумно счастлива увидеть его живым, правда немного запыхавшимся и потным от погони. В рекордное для нее время королева пересекла комнату, чтобы по-дружески обнять волшебника. Секунду спустя Эбенезум перестал сопротивляться, поняв, что от некоторых вещей спасения нет!
Жил-был молодой путешественник по имени Вунтвор. Однажды в лесу он наткнулся на маленького человечка.
— Ты случайно не фея? — спросил Вунтвор, толком не разглядев незнакомца.
— Слава Всемогущему Башмаку, нет! — поморщился коротышка. — Я, мой добрый господин, настоящий домовой. Скажу больше: тебе сегодня крупно повезло!
— Мне повезло? — удивился Вунтвор.
— Да. Ты ведь единственный человек в этой сказке… — Человечек поправился: — Я хотел сказать, в Домовой сказке, так что, надо думать, речь идет именно о тебе. Это именно тебе сегодня повезло!
И Домовой выжидающе уставился на Вунтвора.
— Спасибо, — наконец проговорил тот, совершенно не понимая, чего от него ждут.
— Ты даже не спросишь, в чем тебе повезло? — Домовой раздраженно топнул маленькой ножкой.
— В чем? — нехотя осведомился Вунтвор, только чтобы сделать Домовому приятное.
— Да! Вот именно! В чем? Ах, ты уже спросил? Ну да, конечно! Прости, нервы… Нормальное актерское волнение. Так вот, тебе повезло, потому что ты имеешь право на исполнение семи желаний.
— Семи желаний? — переспросил Вунтвор.
Домовой с важностью кивнул.
— Вроде бы в сказках речь всегда идет о трех желаниях, — робко возразил Вунтвор.
Домовой снова кивнул.
— Тогда почему семь?
— У нас особая сказка, — пояснил Домовой.
— А-а!
— Ты разве не удивлен? Не взволнован?
— Да, пожалуй… — неуверенно согласился Вунтвор. У него было смутное чувство, что он когда-то уже был здесь или в каком-то очень похожем месте.
Да-да, теперь он припоминает… Какие-то голоса… Какая-то старушка жалуется на жизнь: мол, никто не понимает тонкой души художника.
— Жили-были, — непроизвольно вырвалось у Вунтвора. Он вздрогнул. — А? Семь желаний? — Он посмотрел на маленького человечка, как будто только что его увидел.
— Вот так-то лучше! — одобрил Домовой. — Знаешь, мы, маленькие, любим, когда ценят наше старание, когда радуются… Да! Семь желаний. Желай что угодно!
