Хозяин завел вонючий мотор, спрятался за стекло и вообраясает, что далеко уедет. Уж он, Чинька-то, знает, каково в тумане, даже по запахам не всегда определишь, где находишься.
Чинька расслабленно подрагивал. Это мотор его сотрясал, такой уж надоедливый! Теперь и берег остался далеко за спиной и как будто утонул в мутной воде. Прохладно, изо рта идет пар.
— Это что там впереди? — спрашивает хозяйка. — Вроде бы гигантский бык с рогами, какой-то большой предмет на плаву.
— Похож на стог сена, — возражает хозяин. Чинька открывает глаза: «Какой еще стог сена на море-то?.. Нет, это, конечно, не стог и не бык. Пахнет человеком….»
Хозяин направляет лодку к предмету, чтобы лучше его разглядеть.
— Эй, распеки вас в лепешку!.. Куда прешь! — раздается негостеприимный бас в гулкой тишине.
Хозяин резко заглушил мотор. Кричавшего не было видно. Он находился внутри брезентового сооружения.
— Надувной спасательный плот с тентом, — сообщил хозяин, — удобная штука. — На крыше «штуки» торчали две жерди, которые показались хозяйке рогами гигантского быка. Это в разные стороны склонились удочки.
— Эй, пескарь! — позвал хозяин. — Где мы находимся?!
— Я на Шмидтовке!.. А где вы — не знаю… — отвечает невидимый человек.
— И на том спасибо! — говорит хозяин и заводит мотор.
— Надо же такому совпадению случиться… Тут на двадцать пять миль при идеальной видимости живой души не встретишь, а мы наткнудись на плот у чужого берега, — ворчит хозяин и горделиво добавляет: — А курс-то мы выдержали правильный!.. Еще немного, и придем к мелководью, а там и до охотничьих мест недалече.
Вокруг не видно ни прибрежных сопок, ни заякоренных буев, ни даже вездесущих чаек. Мир сузился до трех квадратных метров, а море выгнулось под днищем лодки.
— Как в преисподнюю скатываемся… — поделился впечатлением хозяин.
Чинька вздохнул: «Можно подумать, его гнали сюда или вели на поводке…» Хозяйка восторженно вскричала:
— Словно оторвались от земли и летим в густых облаках… Как интересно.
К этому Чинька давно привык. То, что интересно и любопытно людям, обыкновенно не заслуживает никакого внимания. Вещь как вещь, вид как вид и местность как местность, а они могут впадать в такую неуемную восторженность, что становится неловко.
Чинька навострил одно ухо, затем второе. Звук, исходящий от мотора, преломлялся как-то необычно. Пес поднял голову. Лодка на малой скорости вдруг въехала в самую, казалось, середину разбросанных тут и там кочек.
