Пока Черкасов переплывал родниковое, уже очень холодное озеро, я, сидя на берегу, представляла рассказанное им наяву. Вот затихает ветер, гаснет солнце, замирают деревья и птицы. Нет движения, нет планов, нет обязательств... А мы, как два супергероя, нашедшие свой философский камень, растворяемся в бездействии, потому что космический лед остановил и время. Мы свободны, и нам очень, очень хорошо в этом волшебном спокойном мире... О нас все забыли, и нам тоже никто не нужен...
* * *
О том, что будет потом, через две недели, я не хотела думать, хотя где-то в глубине души надеялась, что Черкасов поедет со мной в Москву или на худой конец разыщет меня, когда определится со своей работой.
Если тогда он поманил меня или хотя бы намекнул, что мы можем быть вместе, я, ни на миг не сомневаясь, отправилась бы за ним на край света, бросив все – поиски работы, друзей-приятелей. И Москву бросила с огромным облегчением, если бы мы только были чуть более откровенны друг с другом, а он был бы не так эгоистичен в ожидании своего предполагаемого успеха.
Но мы расстались, даже не обменявшись телефонами. Я считала, что Черкасов, как мужчина, должен был сделать шаг навстречу и хотя бы попробовать объясниться. Но, провожая меня в последний день, он индифферентно молчал. Его тягостное молчание выглядело искусственно, я догадывалась, что он переживает расставание так же, как и я, но не может найти нужных слов или не знает, как выразить то, что мучает его.
Может быть, он боялся, что, предложив мне выйти за него замуж, услышит в ответ: «Я не очень-то хочу!»? Что я посмеюсь над его старомодностью и наотрез откажусь от провинциального счастья? В этом случае он бы, конечно, проиграл. Может, и правильно было, что он молчал.
Со своей стороны я тоже боялась начинать трудный разговор. Мне казалось, что для него главное – это стать самостоятельным, реализовать себя в любимом деле. Мне вовсе не хотелось услышать, что я для него второстепенна. «Первым делом, первым делом самолеты, – думала я. – Ну а девушки? А девушки потом...»
Возможно, Черкасов догадывался о силе моего чувства, о моей почти детской преданности, о том, что я не из тех, кто заводит интрижки просто так, от скуки. Понимал, что я ищу любимого человека. Этим человеком мог бы быть он, если бы сам захотел, конечно. Я верила, что мы могли бы со временем превратить наши поверхностные отношения в то, что принято называть «душа в душу», и стать идеальной парой, родить красивых детей и сделать друг друга самыми счастливыми людьми на свете.
