Однако сегодня она просто-таки накричала на беднягу, — что-де её дело — продавать платья, а его — собирать за них плату; и что ей некогда проверять денежные дела клиентов и их счета. Это — дело финансового отдела!
Всё утро она не только ограничивалась лишь самыми короткими репликами, но и шпыняла девушек отдела продаж; она даже позволила себе сделать выговор Наташе — лучшей манекенщице Дома Диор, модели-звезде, за опоздание на примерку; хотя мадам Кольбер прекрасно знала, что метрополитен и автобусы сейчас работают в условиях «медленной забастовки» — то есть ходят, но так медленно, как только возможно. Хуже всего было то, что прекрасная Наташа реагировала на выговор совсем не как примадонна — то есть не спорила и не отругивалась. Лишь две большие слезинки скатились из её глаз.
Но и это не всё: мадам Кольбер не была уверена, что не перепутала приглашения на вечернюю демонстрацию коллекции Дома и места приглашённых. Как глава отдела продаж, мадам Кольбер была главной и почти всемогущей хозяйкой второго этажа. Именно она рассылала приглашения на показы коллекций; именно она могла отказать в приглашении или дать его, именно она отсеивала шпионов конкурентов и любопытствующих попусту; именно она преграждала путь нежелательным особам. Она отвечала за рассадку гостей — задача столь же сложная, что и стоящая перед метрдотелем дорогого ресторана, ибо клиенты должны получить места, соответствующие их весу в обществе, титулу и толщине бумажника. Мадам Кольбер командовала парадом мод, во многом от неё зависел порядок, в котором творения Диора представали перед публикой; и это она была главнокомандующим целого батальона одетых в чёрные платья сотрудниц отдела продаж — размещала их на лестнице и в залах, следя за тем, чтобы весёлая и склонная к сплетням продавщица работала с весёлой сплетницей-клиенткой, чтобы молчаливая и респектабельная женщина помогала сделать выбор солидным клиентам, чтобы хорошо знающая английский и умеющая убеждать сотрудница оказалась возле гостей из Америки, а решительная и строгая продавщица с командными нотками в голосе подошла к немцам, и так далее.
Разумеется, когда особа, наделенная такой властью, пребывает в дурном расположении духа, это сказывается очень и очень на многом — и на многих. А кризис, который переживала мадам Кольбер, был связан с её супругом Жюлем, которого она любила и уважала — и эта любовь и уважение лишь увеличивались все те два десятилетия, которые они прожили вместе. Милый, добрый, честный, умный Жюль, в одном мизинце которого было больше ума, чем во всем Министерстве внешних сношений со всеми его орденскими розетками и связями в обществе. Но Жюлю не хватало одного качества, вернее — двух: умения пробивать себе дорогу и — этих самых связей.
