Арден понимала, что Дрю хочется обсудить с ней это предложение. Он был возбужден и взвинчен, когда они оставили пляж и вернулись в номер, и не мог стоять на месте. Пока Арден стряхивала песок с Мэтта, Дрю метался по ванной.
— Не знаю, готов ли я.
— Может, и не готов.
Арден собиралась поработать адвокатом дьявола. Если начать уговаривать его, он просто упрется и станет опровергать любые доводы «за», которые она выскажет. И если проиграет, то обвинит ее в том, что она подтолкнула его на эту авантюру.
— С другой стороны, — возразил Дрю сам себе, — я никогда не узнаю, готов ли, пока снова не начну играть с настоящими соперниками.
— Точно.
— Но, Боже мой! Завтра! Почему не на следующей неделе?
— Ужасно. Теряешь возможность целую неделю переваривать такое событие.
На самом деле Дрю и не слушал ее, иначе уловил бы язвительность в голосе. Вышагивая кругами, он постукивал ногтем большого пальца по передним зубам, нахмурив брови.
— Но если бы у меня была неделя на раздумья, я, вероятно, отговорил бы себя.
— Вероятно, — согласилась Арден, скрывая улыбку.
— Возможно, даже к лучшему, что я должен принять поспешное решение.
— Возможно.
Он следовал за ней по пятам, пока она несла Мэтта в спальню, чтобы переодеть.
— Надо позвонить Хэму. Он был со мной многие месяцы после того, как я начал играть, даже на незначительных турнирах. Но он вряд ли одобрит идею участия в показательном матче.
— Может и не одобрит.
— Но в любом случае надо ему позвонить, — решил Дрю, потянувшись к телефону. — Прямо сейчас.
Менеджер Макаслина разволновался и пообещал, что попытается прилететь из Лос-Анджелеса, чтобы присутствовать на игре.
— Это будет Гонсалес.
Дрю принесли сочный кусок говядины, но он фактически ничего не съел. Арден заказала еду для себя и Мэтта, когда стало очевидно, что Дрю слишком озабочен, чтобы сделать выбор за них.
— В последний раз, когда я играл с ним, он издевался надо мной. Ублюдок обернулся к толпе на открытой трибуне, широко развел руки — мол, разочарован — и рассмеялся.
Если Дрю искал сочувствия, ему следовало обратиться в другое место. Последнее, в чем он нуждается, — чтобы кто-то нянчился с ним.
— Жаль, что соперником не оказался кто-нибудь менее устрашающий, чем Гонсалес. Тогда болельщики, спортивные обозреватели и прочие могли бы сказать, что ты играл сильно и благоразумно, и не откусил больше, чем смог прожевать.
— Они сказали бы, что я струсил.
