Да, вино вину рознь. Что и говорить. Прости меня. Обещаю больше никогда ничем тебя не огорчить.
В сумраке маленький человек едва заметно кивнул головой.
Маленький человек, надорвавшись, изменился. Он потерял мужество и последние признаки живой своей молодости. Человек становился сварливой, нервной старухой. Разрушения, наделанные мною, страшнее тех, что я видел в детстве после бури. Меня пробирает дрожь. И куда мне деваться от вины? Остается только ждать лета, когда все по-другому и слушать магнитофонную запись с шумом дождя и грозы.
Кажется, жена моя стала любить меня ещё больше. Мы, разумеется, помирились. История с зеркальцем осталась для неё одним из лучших, одним из трогательнейших воспоминаний её жизни и сюжет этот она не раз нравоучительно пересказывала, огрузневшим от пива подругам. Вот так. А маленький человек за стеной кричит, что пошатнулось его здоровье окончательно по моей вине, а более по вине моей... бляди, и что это моя блядь научила меня, как поскорее извести хорошего человека. Никогда она мне больше не даст держать свою руку, потому что..." Это тебя твоя ведьма научила, - кричит в пустоту, как забытая в доме собака. - Научила, как из меня всю силу вытянуть: через руку!!!"
А я слушаю шум дождя в записи.
Это случилось в конце зимы, в строгий пост, когда ни один православный ни капли спиртного в рот не возьмет, хотя какое, честное слово, это имеет отношение ко мне. В общем - я опять нажрался. Причем от души, полновесно, беспредельно. А компания подобралась из полузнакомых, гниловатая какая-то, жаль, что поздно это понял, когда крупнейшая схватка с жизнью была уже проиграна. Где я? В кафе, в столовой, на лавочке с ними водку пью? Я не понимал. Я не понимал даже в какой позе нахожусь: сидя, лежа, на карачках под столом? Но зато я спросил: "Ребят, а чё вы такие гнилые?" Мне не ответили, только налили ещё и пустили в мою сторону такой плотный сизый дым, такой... непроходимый, что на минуту-час я остался в одиночестве. Когда туман рассеялся, я увидел уже не знакомые, а малознакомые лица. Кого-то, казалось, из них я где-то встречал тысячу лет назад. И тогда я, развалясь в кресле, двигаясь в полуприсяди, как борец на тренировке, оставаясь неподвижным и не дрогнув ни единым, зато рассмеявшись во всю голову, отрывая твист, предложил невнятно: "А давайте за знакомство?" - и все поглядели на меня, как на сумасшедшего, даже сидящие за соседними столиками обернулись, а из соседней комнаты раздался крик: "А, может, спать пора?!" - и зарокотал унитаз.
