— Хотите от меня избавиться? Ничего у вас не выйдет!
Владимир Николаевич переглянулся с расстроенной женой и вздохнул.
— Лена, так будет лучше для тебя и для ребёнка.
— Это он вас подговорил, я знаю! — кричала она и с ненавистью смотрела на Руслана, который с безучастным видом сидел на подоконнике и ждал, чем всё это закончится. — Он просто хочет от меня избавиться, я не нужна ему! У него любовница есть, вы знаете?
Москвин встретился глазами со свёкром, а тот поморщился досадливо.
— Лена, что ты говоришь?
— Ты мне не веришь, папа? Не веришь? Конечно, он тебя против меня настроил! Он хочет, чтобы меня упекли в сумасшедший дом, а он будет, как раньше… Кобель! — далее последовали бурные рыдания, очередной визит врача и клятвенное обещание лечь в больницу, чтобы позаботиться о себе и ребёнке.
— Ты ведь меня любишь, правда? Руслан, скажи… Любишь?
— Конечно, люблю. Спи, тебе отдохнуть нужно.
— Да, я устала… Я лягу в больницу, правда. Ты только пообещай, что будешь каждый день ко мне приходить. Обещаешь?
— Конечно, — он убрал с её лба волосы, и поправил одеяло. — Спи.
— А ты?
— И я сейчас лягу.
— Давай придумаем ему имя.
Москвин сел на пол и привалился спиной к кровати. Жена засыпала после укола, сделанного ей врачом, язык уже заметно заплетался, но сну ещё сопротивлялась. Руслан на секунду прикрыл глаза. Сдержал зевок и согласился.
— Давай.
— Я хотела назвать Русланом, а потом передумала. Знаешь почему?
— Почему?
— Чтобы он не вырос таким же бабником, как ты.
— Здорово.
— Я тебя ненавижу. Как ты можешь так со мной?
— Лена, спи. Голова болит?
— Да…
Всё это продолжалось изо дня в день и, наверное, поэтому Руслан растерял бдительность. Лена могла кричать несколько часов подряд, а успокаивалась в один момент, как только добивалась своего или просто уставала. Дней затишья Руслан уже и не помнил. Не помнил, когда они с женой вместе, просто за столом сидели и спокойно разговаривали. У них сменилась домработница, на смену улыбчивой Любаше пришла строгая, мрачная Ольга Алексеевна, которая ходила за Леной по пятам и отслеживала каждое её движение. Квартира стала напоминать палату душевнобольного, даже запах стоял соответствующий — пахло какими-то травами и лекарствами.
— Москвин, что у тебя там происходит? — весело интересовался Лёшка на другом конце провода. — Готовишься стать образцовым папашей?
Каждый раз, когда друг звонил, до смерти хотелось всё бросить к чёртовой матери и вернуться в Москву. А можно к родителям, в Вену. Только бы забыть обо всём этом, как о страшном сне.
