— Алексей Григорьевич. Алексей Григорьевич!..
Он неохотно оторвался от своих мечтаний и посмотрел на секретаршу.
— Что?
— Ваша жена звонит.
Он скорбно поджал губы.
— И что?
Маша слегка растерялась, всерьёз поразмышляла над ответом.
— Вы с ней поговорите?
На секунду его накрыло тем самым запахом духов, Марина прошла мимо, совсем близко от него и Алексей невольно повернул голову ей вслед, ему даже показалось, что она слегка задела его рукой.
— Алексей Григорьевич!
Он снова посмотрел на свою секретаршу и досадливо поморщился.
— Не кричи. Иду я уже.
— Ты торопишься? — Валентина Алексеевна вышла в приёмную и улыбнулась Марине. — Может, пообедаем?
Марина приказала себе не краснеть из-за того, что собирается соврать, и с сожалением улыбнулась.
— Не могу. Может, завтра?
Её била такая сильная внутренняя дрожь, что она всерьёз опасалась, что кто-нибудь заметит. Руки прятала под пальто, которое держала в руках, а губы растягивала в старательной улыбке. И знала, что нужно не просто уходить, а бежать отсюда. В такой близости к своему прошлому, она просто задыхалась.
— Давай завтра, — согласилась Валентина Алексеевна. Подошла и взяла её под руку, Марине пришлось вцепиться в пальто, чтобы свекровь не почувствовала дрожь. — Хотела с тобой поговорить.
— Что-то случилось?
— Да нет. — Валентина Алексеевна улыбнулась. — Посплетничать хотела.
Марине пришлось снова улыбнуться в ответ, но тут самообладание приказало долго жить, и она открыто взмолилась:
— Валентина Алексеевна, можно я пойду?
Та сочувственно посмотрела и тут же отпустила её.
— Конечно, иди. Извини, я тебя задерживаю. Обещаешь, что завтра встретимся?
— Конечно. — Всё-таки помедлила. — А если серьёзно, что случилось?
Свекровь немного смущённо улыбнулась.
— По мне так заметно? Ну, хорошо… — Валентина Алексеевна отвела её в сторонку и, понизив голос до предела, сказала: — Видела твои фотографии в журнале.
Марина нахмурилась.
— Какие фотографии?
— На выставке. А молодой человек рядом с тобой, журналист, кажется?
Жаром обдало так, что защипало и щёки, и уши. Марина в ужасе смотрела на бывшую свекровь, не в силах выдавить из себя хоть слово. А та, кажется, сама не рада была, что этот разговор завела. Заметно стушевалась, и быстро погладила Марину по руке, стараясь успокоить.
— Мариш, Мариш… я ничего не имела в виду, просто фотографии увидела. Ты же знаешь, что я беспокоюсь за тебя.
Марина с трудом втянула в себя воздух.
— Лёшка видел?
— Не знаю, — растерялась Валентина Алексеевна. — Он мне ничего не говорил, а я ему. Да и журналы такие он не читает, ты же знаешь.
