Устраивались привычно. Ночи стояли сухие, поэтому шатров не раскидывали. Разложили костры квадратом, положили на перине князя, девка это со щеткой все чесала, да сметала пыль белую кожную с плеч его и спины. Есть он не стал, снова упав в бессознание. Остальные же перекусили всухомятку, да разлеглись кто где. Горячее было обещано в ближайшем селе — завтра примерно к обеду, если вовремя выехать.
— Ты, княже, зря себя сдерживаешь, — осматривая больного, твердил ведун. — Ты отпусти, отпусти душу-то на волю. Дай организму самому решить, что ему надо. Вот тут чешется ли?
— Везде чешется. Ой, как чешется! — рычал князь, уткнувшись в подушку, а девка тут же начинала чесать, чесать, чесать плавными движениями, постукивая щеткой по борту повозки, сбрасывая пыль кожную.
На третью ночь ведуна разбудил встревоженный часовой.
— Чего это он? — тыкал пальцем в опушку леса, вдоль которой, неуклюже подпрыгивая, прохаживался на каких-то слишком коротких ногах совершено голый князь.
Ведун смотрел, загородившись рукой от углей костра, улыбался чему-то. Князь то прыгал боком, то переступал короткими ногами, а руки у него вдруг вытянулись, легко доставали до земли, но он держал их в стороны, как орел, присевший на жертву.
— Ай, молодца, — шептал ведун. — Отпустил душу. Яся, Яся, Ясюшка, иди сюда, иди ко мне… Иди, я тебе спинку почешу..
Князь… Да князь ли? Смотрел недоверчиво, наклоняя голову, приближался с опаской.
— Ай, красавец, ай, молодец какой, маленький… Яся, Яся, — подманивал ведун.
— А девка-то его где? — вдруг встрепенулся дружинник.
— Девку он схарчил, пока ты дрых у костра. Они завсегда девками питаются. Оголодал, маленький…
— Да как же это… Сказки это все! И какой — маленький? Князю уж за двадцать!
— Дурак ты, Федька. То князю уже за двадцать. А Яся наш, Ясюшка, маленький наш — он только что… И теперь надолго, если не навсегда.
— А что это? — палец указывал на то, что приблизилось к костру. Не князь, да и не человек уже. Весь в зеленой чешуе, кое-где покрытой еще остатками кожи. Зубы, острые, как ножи, золотой глаз с поперечиной…
— А это, Феденька, дракон. Ну, иди ко мне, Яся!
Ведун достал щетку, постучал ею по повозке, а потом начал размеренно чесать подкравшегося дракончика, закатившего в неге глаза.
— Вишь, малой совсем. На крыло еще не встал. А где у Яси шрамчик от стрелы? Нету у Яси шрамчика. Говорил я князю, что заживет — и зажило… Вот откормится — мы ему еще девку купим, если надо. А там и домой можно, в крепость. И будет у нашего воеводы свой боевой дракон.
