В воспоминаниях об Ильфе Петров впоследствии писал: «Мы быстро сошлись на том, что сюжет со стульями не должен быть основой романа, а только причиной, поводом к тому, чтобы показать жизнь». Это в полной мере удалось соавторам: их произведения стали ярчайшей «энциклопедией советской жизни» конца 1920-х – начала 1930-х годов.
Роман был написан менее чем за полгода; в 1928 он был издан в журнале «30 дней» и в издательстве «Земля и фабрика». В книжном издании соавторы восстановили купюры, которые вынуждены были сделать по требованию редактора журнала.
Остап Бендер первоначально был задуман как второстепенный персонаж. Для него у Ильфа и Петрова была заготовлена только фраза: «Ключ от квартиры, где деньги лежат». Впоследствии, как и множество других фраз из романов об Остапе Бендере («Лед тронулся, господа присяжные заседатели!»; «Знойная женщина – мечта поэта»; «Утром деньги – вечером стулья»; «Не буди во мне зверя» и др.), она стала крылатой. По воспоминаниям Петрова, «Бендер стал постепенно выпирать из приготовленных для него рамок, скоро мы уже не могли с ним сладить. К концу романа мы обращались с ним, как с живым человеком, и часто сердились на него за нахальство, с которым он пролезал в каждую главу».
Как известно, прообразом Остапа Бендера, то есть его словечек, шуточек и внешности служил некий одесский человек по имени Остап. Он был старшим братом поэта-символиста, с которым дружили Ильф и Петров.
Этот реальный Остап, в начале двадцатых работающий в отделе борьбы с бандитизмом, в одесском угрозыске, был абсолютным кумиром юных Ильфа и Петрова. То есть это был такой Глеб Жеглов одесского разлива. Остап был знаменитый романтический Рыцарь Революции, а брат его был начинающей поэтической знаменитостью. Кто знает, может, из него вышел бы еще один Багрицкий или Светлов, но в начале двадцатых его убили бандиты, перепутав со старшим братом Остапом, с которым давно хотели поквитаться. Эта была история, всколыхнувшая всю Одессу. Настоящий жестокий романс.
В последнем «куплете» глава одесских налетчиков, чуть ли не сам Мишка Япончик, якобы похоронивший бедного поэта за свой счет под многократный салют из бандитских наганов, поздно ночью пришел к безутешному брату Остапу просить прощения за чудовищную ошибку. Остап его простил, и они пили всю ночь и читали наизусть стихи погибшего символиста. Вот такие сюжеты иногда лихо закручивает жизнь.
Реальный Остап уехал в Москву примерно в одно время с Ильфом и Петровым, Катаевым, Олешей и всей этой братией.
