Всего было построено 122000 общественных зданий, 664000 миль новых дорог, 77000 мостов и 285 аэропортов. К общественным работам удалось привлечь свыше 8,5 млн. человек. Самое удивительное, что штат этой федеральной службы состоял всего лишь из 121-го сотрудника, причем, как правило, отставных военных. Только они могли работать в том бешеном темпе, в котором работал Гопкинс, и только они были столь же
неподкупны и бескорыстны, как он. Что же касается Рузвельта, то он завоевал сомнительную славу бездарного администратора, увеличив армию государственных служащих с 600 тысяч до 1,8 млн. человек. Сейчас считается, что, следуя рекомендациям высоколобых экспертов из Гарвардского университета, Рузвельт вывел экономику США из кризиса.
Н ичего подобного. Давно замечено, что
эксперты с учеными степенями в реальной экономике ничего не смыслят. Весной 1938 года, во время второго президентского срока Рузвельта, экономика США вновь начала заваливаться набок. Соответственно избрание его на третий срок стало более чем проблематичным.
Решающую роль в победе Рузвельта
сыграла поддержка Гопкинса, популярность которого по всей стране тогда была фантастической. Между прочим, сам Гопкинс неизменно отказывался от предложений занять кресло в Овальном кабинете Белого дома.
Он откровенно презирал политику. Именно Гопкинсу принадлежит известный афоризм:
«Не идите в политику, если кожа у вас тоньше, чем у носорога».В 1938 году Гарри Гопкинс был назначен министром торговли. Знающие его люди предположили, что он задумал какой-то многообещающий проект, и они были правы. Это была программа ленд-лиза (от lend – давать взаймы, lease – сдавать в аренду), которая впоследствии вывела экономику США из перманентного кризиса. Похоже, Гопкинс уже тогда знал, что вскоре разразится большая война. 1 сентября 1939 года в кабинете Рузвельта раздался телефонный звонок.
Лишь в марте 1941 года Гопкинсу удалось убедить президента и конгресс помочь Великобритании. Этому предшествовали длительные переговоры, которые он вел с английским премьером Уинстоном Черчиллем. В ходе этих переговоров между ними сложились настолько доверительные отношения, что Гопкинсу было предоставлено право обращаться к Черчиллю по имени. Помимо членов семьи и нескольких близких друзей английского премьера, это право имела разве что королева. Позже в своих воспоминаниях Черчилль так написал о Гарри Гопкинсе: «В его хрупком и болезненном теле горела пылкая душа. Я всегда наслаждался его обществом, в особенности, когда дела шли плохо. Иногда он умел быть очень неприятным и говорить жесткие и горькие слова. Опыт моей жизни учил и меня делать то же самое в случае необходимости».
