Театральный импресарио Лузарди явно ошибся, пригласив Пертиле в «Метрополитен» в Нью-Йорке всего на один сезон. Это было сразу, как только умолкнул голос Карузо — горячий и бархатистый по тембру, и американцы не смогли по заслугам оценить достоинства пения Пертиле — гораздо более рафинированного и современного, принципиально основанного на изяществе и выразительности вокальной речи, поскольку недостаточно знали итальянский язык. Особенностью Пертиле была способность адаптировать, приноравливать свое пение к надобностям самых различных ролей, и именно эта исполнительская гибкость не была оценена американцами, когда Тосканини в 1922 году (за плечами у Пертиле было уже 10 лет карьеры) ощутил всю поэзию, всё величие его трактовки роли Фауста в «Мефистофеле» А. Бойто. Тогда началось его второе и долгое сотрудничество с «Ла Скала». Я слышал Пертиле в его великих ролях — в «Нероне» П. Масканьи, в «Андре Шенье» и «Франческе да Римини». Пертиле оставил большое граммофонное наследие, которое — еще до Каллас — раскрывает нам понятие «поющий актер». Оно открыто всем тенорам,
которые хотели бы черпать силы и вдохновение из самых чистых родников итальянского оперного искусства. 15 декабря 1980 г.»*.
Таким образом, в первые годы занятий вокалом Корелли сумел найти именно тот образец для подражания и обучения, на который ориентировались практически все именитые тенора его времени. При этом надо учитывать, что в те годы еще очень немногие осознавали роль, которую сыграл Аурелиано Пертиле в истории вокального искусства, — проще было брать за образец других исполнителей, куда более популярных у публики.
Но вернемся к нашему обзору. В расцвете сил, несмотря на почтенный возраст, находился выдающийся певец и теоретик вокального искусства Джакомо Лаури-Вольпи, живший, правда, в те годы преимущественно в Испании. Лаури-Вольпи дебютировал на сцене в 1919 году (за два года до появления на свет Франко Корелли!). В течение десяти лет, начиная с 1923 года, он был в числе ведущих теноров «Метрополитен Опера», где, между прочим, стал первым исполнителем партий Калафа (с Марией Йерицей) и Рудольфа («Луиза Миллер» Дж. Верди; заглавную роль пела Роза Понсель) на американской сцене. Певец славился незаурядной техникой, позволявшей ему исполнять, казалось бы, абсолютно несовместимые друг с другом теноровые партии. Как ему это удавалось, где он учился и как он попал на оперную сцену? Предоставим возможность ответить на эти вопросы самому Лаури-Вольпи, который пишет о себе, используя форму своеобразного катехизиса: «Где он учился? Лишь короткое время в Римской академии «Санта-Чечилия». Откуда он попал на сцену? Из окопов Подрога и Граппа. Кто разучил с ним «Пуритан», оперу, в которой он дебютировал? Он сам, перебирая непослушными руками клавиатуру разбитого фортепиано. Как ему удалось выдвинуться и сколько понадобилось для этого времени? Один-единственный вечер, когда через три месяца после дебюта он спел «Манон» Массне в римском театре «Костанци».
