–А это что?
–Это?
Не, я конечно, заметил, что вещей в комнате прибавилось, но мне даже и в голову не могло прийти, что всё это для меня. Для выставки в Эрмитаже – в самый раз, но носить самому? С десяток комплектов штанов, рубашек, курток, сапог. Всё как с модельной выставки. Изукрашенное тиснением, расшитое золотом, жемчугом, ещё какими-то камешками. В шкатулочке лежала целая груда колец, перстней, цепочек. Самолюбие замурлыкало, как сытая кошка, и улеглось спать дальше.
–Ну, тогда ладно. Жалко только, что померить нельзя.
Таня только улыбнулась.
–Не о том думаешь. Вокруг нас становится всё больше людей, и надо что-то придумать, чтобы тебя не разоблачили.
–Тебе, значит, можно красиво одеваться, а мне, значит, нельзя?!
–Ваня… – строго-осуждающе протянула Таня.
–Я уже двадцать лет Ваня! – начал заводиться я – Сама вырядилась как новогодняя ёлка, а мне…
В это время в дверь негромко постучали, и вошел слуга. Коротко поклонился.
–Барон Локран и магистр Сурдан просят о встрече.
Таня неуловимо переменилась, стала какая-то… более величественная, что ли.
–Пригласи их.
Дверь распахнулась, и вошли гости. Судя по их внешнему виду, они тоже успели побывать в ванной и вырядились как на праздник. Началось расшаркивание, уверения в уважении и т.д. Я сразу же сдвинулся за спину Тани и старался помалкивать. На меня косились, но в разговор не втягивали.
–Как чувствует себя Регина? – поинтересовалась Таня.
Барон расцвёл.
–Я только что от неё. Никак не может поверить в то, что мы ей рассказываем. Но чувствует себя прекрасно, носится по комнатам. Для неё сейчас главная трудность – выбрать себе подходящий наряд. Магистр Сурдан ещё раз проверил её и считает, что она полностью здорова – барон вдруг стал очень серьёзным – Я полностью доверяю его знаниям и опыту. И нам обоим очень хочется узнать – что же с моей дочерью произошло на самом деле.
Таня немного помолчала.
–Я не знаю, господин барон. Я целительница, но и я посчитала, что вашей дочери уже ничем нельзя помочь. Слова Ивана о том, что она просто спит, я посчитала … очередным проявлением его болезни и не придала им значения. И если бы не ваш гнев, всё могло кончиться совсем по-другому.
Все помрачнели.
–Иван тоже может видеть ауру и болезни человека?
–Насколько я знаю – нет. Но он что-то чувствует и говорит по-другому. Он не сказал, что Регина жива, он сказал, что она не мёртвая.
Честно говоря, я не видел разницы между этими фразами, но магистр насторожился.
