Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней | страница 5
В эту ночь мне впервые не приснился суп со свининой и хлебом. Сон, навеянный рассказом матери, был тяжелым. Так в раннем возрасте я впервые убил, пока только во сне... или в ночном кошмаре?!
Глава 2
Конец 1918 года застал нас восточнее Львова. К этому времени мы, должно быть, прошагали тысячи километров, убегая от всех армий – немецкой, австрийской, русской, скрываясь, отступая, продвигаясь вперед, подобно фронтам, которые перемещались туда и обратно по югу Польши.
В один из дней мать объявила:
– У нас есть собственное правительство! У нас есть Польша! Дети, вы понимаете – мы свободны!
Мы пытались понять, хотя, честно говоря, не видели никакой разницы. Мы по-прежнему были голодны.
– Теперь мы можем вернуться домой, – сказала мать, словно дом был за углом, а не за несколько сотен километров отсюда. – Итак, завтра мы отправляемся домой.
Но на следующее утро мать начало трясти как в лихорадке. К вечеру она впала в бессознательное состояние. У нее началась пневмония, и организм, ослабленный голодом, не хотел сопротивляться болезни. Ей становилось все хуже и хуже, а мы ничего не могли поделать. Погода была на редкость морозной. Деревня, в которой мы остановились, хотя и располагалась всего в пятнадцати километрах от Львова, казалась оторванной от мира. Не было доктора, никаких лекарств, ничего, чем мы могли помочь матери. Кроме нас четверых, в деревне жила одна крестьянская семья. Единственная семья, оставшаяся в живых! Мы забились в уцелевшую комнату, все одиннадцать человек, не считая коровы.
Мы понимали, что мать умирает. Понимали, но не плакали – были слишком потрясены.
Неожиданно Антек заявил:
– Отвезем маму во Львов. Там найдем доктора. Мы должны это сделать, и мы это сделаем!
Положили мать на самодельные сани, накрыли соломой и обложили нагретыми на огне камнями, завернутыми в тряпки. Выехали ночью. Антек тянул сани, а мы с Лидой толкали сзади, иногда повисая на санях, чтобы перевести дыхание.
Мать не приходила в сознание. Порой нам казалось, что она умерла, и мы везем труп, но стоило ей застонать – и мы прибавляли ходу.
К утру добрались до Львова и нашли больницу, в которой доктор и несколько медсестер пытались оказывать помощь всем, кто в ней нуждался. Пока маму укладывали в кровать, мы с Лидой упали в обморок.
На следующий день, придя в себя, мы поняли, что лежим на кровати. Антек пояснил, что мы не больны, а просто перенапряглись.
– И мама будет жить, – добавил брат, – доктор сказал, что она выздоровеет.