Гитлер исколесил почти весь рейх. Мюнхен, Берхтесгаден, Берлин, Нюрнберг, Веймар, Байрейт и Годесберг, а позже Линц и Вена были его любимыми местами, если перечислять их в соответствии с частотой его посещений. Были годы, когда он не оставался на одном месте или в одной из своих резиденций дольше трех-четырех дней подряд; можно было точно сказать заранее, когда он отдаст приказ своим соратникам готовиться к очередному переезду. Иногда он сам не знал, куда отправится. Когда неугомонный нрав гнал его вперед, он решал между двумя направлениями, бросив монетку, полагаясь на случай или, если хотите, руку судьбы. Когда решение было принято, оно оставалось неизменным. Кстати, это было единственное суеверие Гитлера. Конечно, он часто говорил о высшей вере в себя и свою «национальную судьбу», но, вопреки широко распространенному мнению, не доверял астрологии или любым оккультным наукам. Я уже писал, что Гитлер был очень невысокого мнения о Гессе, потому что тот увлекался всякой мистикой. Поскольку так получалось, что на дни его массовых митингов всегда выпадала хорошая погода, в народе прижилось выражение «гитлеровская погода». Однако самого Гитлера глубоко беспокоили эти счастливые атмосферные совпадения. Он боялся, что эта вера твердо укоренится в народе, а неизбежные изменения подорвут его репутацию.
Сам Гитлер однажды сравнил свои путешествия и остановки в многочисленных местах Германии с передвижением средневековых немецких императоров из одного императорского поместья в другое.
Веймар был одним из регулярных мест остановок Гитлера. В Веймаре его привлекала и культурная атмосфера города, и тот факт, что это была родина его ранних единомышленников. Он всегда останавливался в историческом отеле «Элефант», который позже обновили и сделали одним из лучших отелей Германии. В Веймаре он регулярно посещал спектакли Немецкого национального театра, а потом приглашал актеров и актрис провести с ним вечер в гостиной отеля. Такие сборища нередко продолжались до рассвета.
По контрасту со своей ярко выраженной любовью к искусству Гитлер был почти равнодушен к духовным ценностям. Все интеллектуальное рассматривалось им лишь через призму национализма. Мы не раз беседовали с ним на эти темы. Науку он уважал и ценил только тогда, когда она была нужна непосредственно для военных или других утилитарных целей. А вообще профессора были для него предметом добродушных насмешек, хотя, как глава государства, он сам часто выступал в роли профессора.
