— О Господи! Неужели ее так зовут? — сбиваясь на привычный приятельский тон, спросил Флетчер.
— Ах, мой несчастный друг и непосредственный начальник. В другой жизни она, безусловно, носила это славное имя. Но сейчас ее зовут Анке Штомпф, и она крупная, светлая, невозмутимо спокойная, как профессиональный киллер, немка.
Сандовал в ритме слышного только ему аргентинского танго покинул кабинет, чтобы уже через несколько минут сухим деловым тоном осведомиться по телефону, следует ли готовить встречу с Крэнстоном, очень важным потенциальным заказчиком и влиятельным человеком в штате, вхожим, кроме всего прочего, в дом губернатора на правах личного друга.
— Разумеется, — ответил так же деловито Флетчер, — более того, мы отправимся на эту встречу вместе. Мне будет нужна поддержка. Насколько я знаю, референт нашего визави — твоя соотечественница, и надеюсь, вы быстро найдете общий язык.
Эту информацию выдал в полном объеме хозяин, и Флетчер охотно демонстрировал перед приятелем собственную осведомленность.
Чтобы справиться с волнением, Флетчер полностью ушел в работу. Разбирал бумаги, которые лежали в папках дел неотложных. Выходило, что у шефа водились грешки, и, судя по всему, достаточно крупные. Многие решения сейчас показались ему как минимум спорными, да и интересы фирмы не всегда учитывались в той мере, в какой это следовало бы делать лояльному сотруднику. Правда, анализ его никак нельзя было назвать беспристрастным.
К счастью, его не беспокоили. Требовалось время, чтобы сослуживцы медленно переварили новости. Только через три четверти часа Айрин напомнила о встрече, а еще спустя минут двадцать раздался все тот же, уже ненавистный, резкий зуммер.
— Сегодня явно не мой день, — неистово честя всех и все, что попадалось на глаза, орал хозяин, — я добил эту долбаную тачку. Меня на встрече не будет. Так! Я только что говорил со своим портным, подъезжайте к нему, он подберет что-нибудь подходящее. Не обижайтесь, этот жирный боров Крэнстон — сноб, а на него нужно произвести очень хорошее впечатление, ну, вы меня понимаете?
— Да, большое спасибо, я и сам хотел просить вас помочь мне в этом деле…
— Вот и прекрасно, ах ты ж… — перебил его хозяин и вновь понесся по кочкам той части любого живого языка, которая, несмотря на свою обширность, употребляемость и несомненную значимость, как правило, не представлена в академических словарях.
Понимая, что последние филологические экзерсисы относятся не к нему, а, вероятнее всего, к многострадальной машине, сегодняшнему дню, сложившейся ситуации, настырным полицейским, ремонтникам, жирному борову Крэнстону, а может быть, и ко всем им одновременно, Флетчер повесил трубку и задумался.
