— Герлах внизу у двигателей, там есть где разместиться. Он как раз вышел что-то проверить, забыл, как называется… По его, ходовой части. Геков блокирован у себя в каюте. К счастью, за час до этого я его сменил.
— Ну?
— Что «ну»?! Я как раз рассчитывал тормозной отрезок, чтобы не так медленно, как запрограммировано, а этот урод огрел меня чем-то тяжелым по голове. Я только успел чуть отклониться — увидел движение на экране, отражение. Как выскочил оттуда и блокировал люки, не помню, потом потерял сознание. Пришел в себя, полз к вам, чтобы предупредить, но крови много потерял, не получилось.
— Спасибо! Это я уяснил. Теперь мне нужны ответы. Просто «да» или «нет», ладно? — и удовлетворившись коротким кивком, продолжил: — Крачевский давно работает с биомассой?
— Несколько лет, по-моему, практиковался под Питером. Да нет, он грамотный мужик и свой в доску.
— Он был нойсером?
Капитан вопросительно взглянул на собеседника, словно прося помощи.
— Можно попроще, у меня в голове пусто, как в съеденном грецком орехе. Ха! «Грец»! Вы заметили странное сходство? Очень созвучно!
Арнолд, однако, и не думал смеяться, да и я вполне осознал масштабы беды. Вопрос Греца был задан по существу. В точку. В яблочко.
Дело в том, что уже добрые пятьдесят лет значительная часть людей слушала «шумы». Первыми отметили странное действие биоритмов клеточной массы на человека несколько операторов во Франции. Дело в том, что для контроля над состоянием биомассы использовались методики, аналогичные электроэнцефалографии, правда, усовершенствованной. Каждый резервуар биомассы, к удивлению исследователей, обладал характерологическими отличиями в этих самых шумах: частотный диапазон, сочетание альфа-, бета-, дельта- или патологических для человека тета-ритмов, наличие пик-волн, «веретен». По изменениям этих кривых, можно было контролировать состояние всей клеточной популяции, а это десятки тысяч триллионов клеток. За дело взялись ученые — и через несколько лет мы уже имели прекрасный инструмент для того, чтобы распознавать любые отклонения от оптимального состояния огромных колоний клеток.
Потом кто-то додумался поставить дело на коммерческую основу. Записи биоритмов стали распространяться, как в свое время тиражировалась музыка или кинофильмы, на любых носителях. Большая часть исследователей, и врачей в том числе, сходились на том, что никаких негативных влияний ожидать от подобной практики не приходится. В результате чиновники от медицины дали новому бизнесу зеленый свет, и нойсеры составляют сейчас около 10–12 % населения нашей планеты.
