— Госпожа Петровская, прошу покинуть борт. Вас ждут.
Анна, во время короткого перелета успевшая с помощью карманного робота-косметолога избавиться от астро-макияжа, глубоко вдохнула, поднялась из анатомического кресла и проследовала за мигающими зелеными стрелками на полу между рядами сидений к выходу. Вахтовики проводили ее удивленными взглядами.
Степан Гумилев лично прибыл в шлюз встретить неожиданную гостью. Охранники в глухих шлемах и черной силовой броне, с импульсаторами наперевес, выстроились по периметру посадочной площадки. Президент «Кольца» стоял под эмблемой своей корпорации — белым кольцом в голубом поле — и выглядел несколько растерянным. За его спиной, на почтительном расстоянии, замерли два референта в фирменных корпоративных бело-голубых комбинезонах.
Анне бросилось в глаза, что Степан Николаевич очень похож на Матвея, с поправкой на возраст, разумеется. Точнее, наоборот: конечно же, Матвей похож на отца — та же линия скул, тот же волевой подбородок, те же брови, глаза…
И еще Анна заметила, что Гумилев-старший выглядит очень уставшим. Тени под глазами, глубокие морщины, бледная кожа. «Он много работает, — поняла девушка. — И переживает за сына».
Встретиться со Степаном Николаевичем и мамой Матвея Варварой Петровной Анна должна была на свадьбе. И, наверное, так бы все и случилось, не полети она на Землю за тем проклятым платьем от Филиппа Пятеркина. Известнейший на всю Солнечную систему модельер жил и творил в суровом Санкт-Петербурге, одном из пяти сохраненных по решению Генеральной Ассамблеи Объеденного человечества городов Северного полушария. Когда три сотни лет назад, сразу после Первой Колониальной войны, полярные шапки Земли начали расти и наступил новый ледниковый период, были выстроены пятикилометровые бетонные дамбы-рассекатели, защитившие Санкт-Петербург, Копенгаген, Лондон, Париж и канадский Торонто от уничтожения. Конечно, почти все население покинуло мегаполисы и там остались только ученые, музейщики и обслуживающий персонал многочисленных отелей — скованные льдами древние города превратились в туристические достопримечательности. Каждый ребенок в Солсисе знал, что Дед Мороз живет на Земле, в бывшем дворце русских царей, не зря называемом Зимним. Попасть туда на новогодний бал было заветной мечтой всех мальчишек и девчонок Солнечной.
Санкт-Петербург также стал Меккой для художников, писателей, музыкантов. Некоторые из них предпочитали экопоселения экваториального пояса, куда не дополз ледник, но самые известные, самые прославленные — и модельер Филипп Пятеркин в их числе — творили в Северной Пальмире, прогуливаясь в свободное время по изумрудному льду каналов меж ледяных изваяний нобелевского лауреата Теодора Космодимианского.
