Маг от моих слов аж позеленел, но быстро справился со своими чувствами и, ухмыльнувшись, спросил:
— Какие условия ты выставишь на этот раз, нахал? — после чего сокрушенно добавил — Вот за что я больше всего ненавижу бродячих рыцарей-магов, так это за то, что они так беспечно делятся магическими знаниями друг с другом. Надо бы вас всех отдать под суд.
— Но-но, маг, не забывайся, — придвинулся я к Пуррасу, угрожающе сжав руку в кулак, — ты имеешь дело с четырьмя будущими баронами, наглый грабитель.
Пуррас возмущённо завопил:
— Это я грабитель? Да как ты смеешь такое говорить! Вся эта библиотека не стоит тех трёх книг, которые ты получил от меня за крошечный комочек драконьего пурпура. Вот отсюда, наглец, и чтобы завтра, как только взойдёт солнце, вы все стояли здесь!
Только выйдя во двор замка, мощёный резными гранитными плитами, Экстебан громко расхохотался:
— Здорово ты ему врезал, Дио! А ты знаешь, как только я стану бароном, то обязательно начну изучать магию всерьёз. Как ты думаешь, братишка, барон-маг это звучит?
— Барон-маг звучит круто, братишка, — ответил я, — а сейчас мне понадобится бумага, Эсти. Надеюсь вы не всю извели?
Вроде бы на Изендере царило средневековье, точнее его самая верхушка, а в какой-то деревушке мои друзья смогли купить отличную писчую бумагу. Не пергамент, конечно, но даже самый капризный принтер от такой не откажется. Мы вернулись в покои и Рико с Марко, увидев три магических букваря, хотели было на радостях потребовать вина, но я сказал, что мне придётся всю ночь работать и они успокоились. Мы поговорили несколько минут, я забрал остатки бумаги, её было ещё листов сто и мы разошлись по своим комнатам в гостевых покоях. Огромная гостиная была в них прихожей, а слева от входа за дверью находился длинный коридор ещё с пятью дверями.
Четыре комнаты заняли мы, а в пятую въехали повеселевшие оруженосцы, мужики лет тридцати пяти, сорока на вид. Как я понял, они приходились моим друзьям дальней роднёй и были опытными воинами. Выбрав себе самую дальнюю комнату, я попросил принести мне жареного гуся, лёгкого вина, сыра, хлеба и фруктов. Времени было около полуночи. Местные сутки, как я уже успел выяснить, длились ровно тридцать часов и поскольку часы у меня имелись только в ноутбуке и я мог настраивать как угодно, то они отсчитывали время по новому и выходило так, что я находился на Изендере почти тридцать суток. Главное, что я до сих пор был жив.
