— Это не наследник! Это какой-то китаец!
Мгновенно Ван Чжу, огромный и грозный, выхватил из рукава медную палицу и со страшной силой опустил ее на голову А-ха-ма.
— Предательство! — закричал Когатай. — Стреляйте! — И сам, натянув лук, пронзил стрелою Чжан И.
Сразу весь двор закипел, как котел. Свист стрел, удары дубин, звон мечей, крик, и стоны, и шипение гаснущих факелов заглушали тревожный грохот медных тазов, призывавший подмогу.
Человек, сидевший в носилках, выскочил с такой быстротой, что носилки перевернулись. Он сбросил с себя золотой халат и оказался в потертой и рваной куртке. Схватив обеими руками свой сверкающий головной убор, он бросил его под ноги ближайшему солдату. Как крыса, шмыгнул он между борющихся людей, как заяц, выбежал за ворота на площадь и, не останавливаясь, не оглядываясь, побежал вперед. Издали услышал тяжелый топот, понял, что охрана возвращается во дворец, свернул в переулок, в другой, заметался, запетлял, стремясь запутать свой след.
Тут он заметил не слишком высокую стену, с разбегу перемахнул через нее; как кошка, упал на четвереньки, вскочил, взобрался на ближайшее дерево, по свисавшей ветви спустился на крышу дома, изогнувшись, скользнул под ее выступ и притаился за балкой. Здесь он впервые вздохнул полной грудью и замер.
«О, Цзинь Фу, ты еще жив, — подумал он. — Спасли тебя быстрые ноги. Надолго ли? Завтра будут тебя искать по всему городу».
В это время взошла луна, и серебряный свет залил маленький сад. Два гранатовых деревца сторожили глиняный чан, где жили рыбки. В бамбуковых клетках, подвешенных под выступом крыши, спали, нахохлившись, птицы. Было очень тихо.
Открылись решетчатые двери бокового павильона, и из комнаты в сад вышел человек в темном халате. Он был невысок, немолод и уже начинал полнеть. Густые волосы были так туго закручены узлом на макушке, что оттягивали брови к вискам. На пальцах рук блестели узкие футляры, предохранявшие непомерно отросшие ногти, знак того, что он занимался лишь умственным трудом и не знал тяжелой ручной работы.
Человек ступил два-три шага так изящно, точно и неслышно, будто в ночной чаще тигр вышел на водопой. Луна бросала на сто лицо резкие трепещущие тени, и Цзинь Фу не мог понять странного смешения выражений, сменяющихся на его лице. Вдруг человек потянулся, зевнул, повернул голову и его глаза встретились с глазами Цзинь Фу.
Цзинь Фу задрожал и крепче прижался к балке. Мысли в его голове закружились, как песчинки, гонимые ветром. Перед его затуманенным взглядом сад вдруг покачнулся, луна упала в чан с рыбками, клетки с птицами взлетели вверх, гранатовые деревца вытянули истин.
