— Ты шутишь? Он же раздерет тебя на куски, если ты покажешься ему на глаза. Ты что, не видишь, что он сделал с ней?
— Еще как вижу, — ответил Ральф. Слова прозвучали не совсем рычанием, но достаточно близко к этому, чтобы заставить Макговерна поспешно отдернуть руку.
— Твою мать, Ральф, тебе же семьдесят лет — ты что, забыл? Если забыл, так вспомни. Элен сейчас нужен друг, а не избитый старый хрыч, которого она сможет навещать в больнице, потому что он будет лежать в соседней палате.
Билл, конечно, был прав, но это лишь еще сильнее разозлило Ральфа. Он полагал, что к этому приложила руку и бессонница — она усиливала его злость и затуманивала способность рассуждать здраво, — но ему было наплевать. В каком-то смысле злость явилась облегчением. И это было куда лучше, чем бессмысленно и вяло ползать в мире, где все окутано темно-серыми тенями.
— Если он изобьет меня как следует, мне дадут димедрол и я хоть нормально высплюсь ночью, — сказал он. — А теперь отстань от меня, Билл.
Быстрым шагом он пересек стоянку возле «Красного яблока». К магазину подъезжала полицейская машина с голубыми мигалками. На него посыпались вопросы: Что случилось? Она в порядке? — но Ральф не обратил на них никакого внимания. Он задержался на тротуаре, подождав, пока полицейская машина не свернет на стоянку, а потом все тем же быстрым шагом перешел через Харрис-авеню; Макговерн, тревожно озираясь, потащился вслед за ним, держась, впрочем, на приличном расстоянии.
1
Эд и Элен Дипно жили в маленьком особнячке — шоколадно-коричневом, ухоженном, как игрушка, домике вроде тех, что пожилые женщины часто называют милыми, — на четыре номера выше двухэтажного дома, в котором обитали Ральф и Билл Макговерн. Кэролайн любила повторять, что семейство Дипно принадлежит к «Церкви Современных Яппи»[16], хотя ее искреннее расположение к ним лишало эту фразу всякой ядовитости. Элен и Эд были умеренными вегетарианцами, считавшими как рыбу, так и молочные продукты вполне удобоваримыми, на последних выборах они голосовали за Клинтона, и на бампере машины, стоявшей на подъездной дорожке — теперь это был уже не «датсун», а новенький микроавтобус одной из последних моделей, — красовались наклейки с надписями: РАСЩЕПЛЯЙТЕ ДЕРЕВО, А НЕ АТОМ и МЕХ НА ЖИВОТНЫХ, А НЕ НА ЛЮДЯХ.
Дипно наверняка до сих пор хранили все пластинки, которые были приобретены в шестидесятые — Кэролайн считала эту черту одной из наиболее приятных в них, — и теперь, когда Ральф подходил к особнячку, сжав кулаки, он услышал, как Грэйс Слик, подвывая, напевает песню, популярную некогда в Сан-Франциско:
