Праздник заклятий | страница 55
Таким образом, каждый человек, начиная с простого воина и вплоть до верховного владыки, посвящает себя богам, принимая участие в ритуализированной войне. Именно подобное освященное свыше напряжение дает силу империи, ибо цель таких побед — не расширение пределов империи, но только служение богам. Разделяя с ними власть, пурепеча достигали небесных высот и сверхъестественной силы.
Для ацтеков Мехико-Теночтитлана колониальная экспансия — вынужденная мера, поскольку повелитель не способен удерживать в узде столько различных народов иначе, нежели страхом. В ненавидимой ацтекской столице царят изобилие и роскошь, оборотной стороной которых оказывается обнищание завоеванных провинций. Напротив, правление пурепеча представляется не какой-то чуждой, извне исходящей силой, но властью, действующей изнутри, из самого сердца государства, причем властью, подчиненной почти пуританской религиозности. Она оставила после себя довольно мало памятников, а во дворцах владыки и в жилищах верховных жрецов испанские конкистадоры, чьи аппетиты разожгла теночтитланская роскошь, доставшаяся им ранее при разграблении мексиканской столицы, обнаружили очень мало золота и драгоценностей. Когда казонци решил отправиться ко двору Эрнана Кортеса, он пришел туда босиком и в повседневных одеждах, не столько желая обмануть чужаков, сколько в знак покорности чужим богам и в память о первых царях-дровосеках, приходивших во вражеские города просить милостыню себе на пропитание. Ведь боги — единственные подлинные хозяева земли и ее богатств. И данную людям власть они вольны отнять в любой момент.
Во время правления Суангуа (родившегося около 1470 года), сына Цицика Пандакуаре, до Мичоакана доходят первые слухи о таинственных неизвестных существах, явившихся на землю. Множатся зловещие предзнаменования и устрашающие сны, и похоже, что они предвещают близкую катастрофу: падение пурепечских богов.
Первое происшествие: молодую рабыню, принадлежащую царьку Уикишо, правившему в Укарэйо, городе на границе империи, уносит ввысь некий громадный орел, посланный богиней Кверауапери; девушка оказывается на высокой скале, называемой Шаноато Укатцио (недалеко от озера Пацкуаро), и присутствует на последней встрече божеств. «И тут эта женщина увидела всех богов ее провинции, сидящих вместе, с телами, выкрашенными в черное. У одних на головах были повязки из цветных нитей, головы других венчали уборы, а еще кое-кто из них носил венки из клевера [хронист так называет нурхит, популярное в кулинарии тарасков-горцев травянистое растение], а у некоторых волосы были выбриты справа и слева от темени, и еще она видела много разных уборов и причесок. И они пили разные вина, белые и красные, приготовленные из агавы, а еще из слив и меда, и все они принесли подарки и различные плоды в дар богу, называемому Курита Каэри, который передает людям волю богов, а те его называют своим дедушкой. И женщине показалось, что все они были внутри большого дома, и орел ей сказал: «Садись здесь, и ты услышишь все, что здесь будет сказано». Тут появилось солнце, и бог Курита Каэри вымыл голову мылом, а обычного убора, какой он носит, на его голове не было. Только пестрый венок и щепки в ушах на месте серег. А на шее маленькие щипчики. И одет он был в тонкую ткань. Тут подошел к нему его брат по имени Тирипеме Каренча. Оба были очень красивы, а прочие боги их приветствовали, говоря: «Вот — повелители наши, добро пожаловать!» Небесные братья передали остальным, что несут весть о смерти мира, возвещенную Матерью богов Кверауапери: «Приблизьтесь, о боги левой руки и боги руки правой, мой бедный брат принес весть, которую я сейчас вам передам. Он был на востоке, где сейчас Матерь богов, и провел с нею несколько дней. И еще там были наш внук Курикавери, и Шаратанга, и Урендекауэкара, и Кверенда Ангапети. Все эти боги были там и пытались возвысить голос перед матушкой Кверауапери, но тем, кто хотел говорить, веры уже не было, их слова улетали впустую, их не хотели слышать, и никого не будут слушать, моления напрасны, ибо новые люди теперь рождены и они заново должны прийти и покорить землю». И новой участи нельзя избежать: и люди, и боги будут принуждены исчезнуть, уступив место заново сотворенным, как и тогда, когда в четвертый раз, сразу после потопа, боги сотворили новых людей из шариков праха, смешанного с кровью Куриты Каэри. Но кажется, на этот раз уничтожение будет полным: все это мы, боги, решили вместе, еще до того, как свет пришел к нам, а теперь мы не можем понять те слова, ибо боги осмелились возвысить голос против перемен, но им даже не разрешили заговорить. Да будет так, как пожелали высшие силы. О вы, перворожденные, и вы, божества левой руки, уходите назад в ваши жилища. Но не уносите с собою вино, принесенное сюда, а, напротив, разбейте все кувшины, ибо с этих пор ничего не должно оставаться, как было раньше. И барабаны не зазвучат. Сотрите все, что было, из вашей памяти, так как не будет больше ни храмов, ни жертвенных костров, и никому не видать более дыма в небе. Все должно стать пустыней, ибо вот пришли новые люди на землю. Они пройдут всюду, и по землям правой руки, и по землям левой, дойдут до самого берега моря и даже дальше, и все наши песни умолкнут, останется одна, эта их песня разнесется от одного края мира до другого…»
