Праздник заклятий | страница 47
Как и в истории японских самураев, за золотым веком последовали времена порчи нравов, злоречия, лени и неотвратимого упадка. «А вот теперь все вы, касики, растягиваете себе губы большими вставками, чтобы казаться благороднее. Украшения в губах такие огромные, что уж лучше бы вам носить маски — они были бы еще больше. Вы носите, никогда не снимая, кожаные накидки и вообще сильно кутаетесь — как же вам сражаться и брать пленных? Разве так выглядят храбрецы? Не стоит ли вам хоть иногда снимать эти одежды и обертывать чресла простым куском ткани, чтобы лучше сражаться?»
Эпоха Тариакури и царей-дровосеков, этот чичимекский золотой век, была ознаменована завоеванием большинства территорий, составивших Мичоаканскую империю. На первых порах совокупное правление троих, установленное старым властителем перед смертью, не претерпело изменений. Два брата и их кузен хорошо ладили, это обеспечивало стабильность нового царства. Самая важная роль досталась Хирипану, поскольку именно в городе Койакан (Иуатцио), где он правит, обосновалась верховная власть империи. Но выпавшая ему миссия прежде всего наполнена религиозным смыслом: ведь в Иуатцио находится главный храм, возведенный в честь бога Курикавери, «а по их словам, — сказано в манускрипте, — камень сей — это сам Курикавери во плоти».
Впрочем, требовалось поддерживать власть, укреплять религиозное значение других городов, ведь Пацкуаро, перешедший под руку Хиквингаре, — священный город, «Небесные врата», а Тцинтцунтцан, доставшийся в удел Тангашоану, — место обитания богини Шаратанги. Выбор этих трех центров власти показывает, насколько умудренным монархом и тонким политиком проявил себя Тариакури, отдав самые важные завоеванные территории под надзор троицы повелителей и их богов. На юге Пацкуаро главенствовал над озерными поселениями и регионом Курингаро. Между тем Койакан и Тцинтцунтцан позволяли контролировать регион плодородных земель в Атцимбо, в Итци Парамуку и преграждали дорогу северным чичимекам или мексиканцам, которые могли неожиданно сюда нагрянуть. Притом каждый из трех городов имел озерный порт, откуда легко было послать карательную эскадру против взбунтовавшегося острова, а в случае крайней необходимости и самим спастись бегством. Именно на этом позиционном преимуществе, позволявшем и нападать, и защищаться, строилась стратегия укрепляющейся и консолидирующейся центральной империи.
Однако после смерти царей-дровосеков империю постиг первый серьезный политический кризис, угрожавший ее единству, о котором так предусмотрительно пекся Тариакури. Боевое содружество мичоаканской троицы потомству, похоже, не передалось. Дети их слишком предавались амбициям, жаждали большей власти и подпали под очарование того морального декаданса, что обычно следует за золотым веком. В Пацкуаро один за другим трагически погибли сыновья Хиквингаре. Первый из них, по всей видимости, старший, тоже носивший имя Хиквингаре, был убит ударом молнии. «Они превратили его в мумию и оказывали ему почтение, словно озерному богу, пока в эту провинцию не пришли испанцы и не украли его из того места, где он покоился». А других, как сообщает нам «Описание», убил их дядя Хирипан, «потому что они были негодны и злы, а напившись пьяными, пыряли людей ножом в спину». Так угас род Хиквингаре, владетеля Пацкуаро. В Койакане (Иуатцио) у Хирипана родился сын, названный Тикатаме в память о первом повелителе уакусеча. Но могущества предка юноша не унаследовал: его кузен Цицик Пандакуаре, сын Тангашоана, лишил его и власти, и покровительства бога Курикавери.
