Каждый его шаг представлял новую опасность; жесткокрылый жук мог залететь в открытый рот, заблокировав доступ воздуха в дыхательное горло; у проезжающего мимо грузовика могло отлететь колесо и оторвать Адаму голову, солнце могло погаснуть, или Адаму могла прийти фантазия наложить на себя руки.
Он вдруг обессилел; возможно, устал жить, вечно защищаясь от опасностей. Важен был не столько его голод, сколько момент, когда он решит, что готов умереть. Его ужасала странная перемена, которая неизбежно случится днем раньше или позже, лишив мозг способности думать.
Миновав доки, Адам сел на спинку скамьи; набережная в этом месте шла мимо скалистых бухт. По дороге проехал велосипедист в клеенчатом плаще и рыбацких сапогах. В правой руке он держал разобранную на части и скрепленную тремя резинками удочку. Велосипедные кошели были набиты тряпками, или рыбой, или шерстью; крутя скрипучие педали, он повернул голову и взглянул на Адама. Потом крикнул простуженным голосом, махнув рукой себе за спину:
«Эй, там утопленник!»
Адам проводил велосипедиста взглядом, и тот, решив, что его не поняли, обернулся и снова крикнул:
«Утопленник!»
Он прав, подумал Адам: общеизвестно, что утопленники являют собой первосортное развлечение для тех, кто бродит, промокнув до костей и безо всякой цели, вдоль моря или сидит на спинках лавочек. Адам встал и вдруг подумал, что во многих местах — да почти во всех — тонет по человеку в день. Чтобы другим была наука; чтобы знали, что такое смерть.
Адам прибавил шагу; дорога шла вдоль мыса, и он ничего не видел: несчастный случай, должно быть, произошел по другую сторону; возможно, на Рок-пляже или рядом с немецким фортом, напротив Главной Семинарии; он готов был поклясться, что, несмотря на дождь, на месте происшествия окажется много народу и все они будут смотреть на море, и все будут счастливы, несмотря на легкое покалывание в ноздрях и сердце, когда бесстыдство замрет на мгновение и обернется пристыженностью, а потом все внимание переключится на это, на объект, и люди будут смотреть — жадно, выдыхая винные пары и рыгая после вкусного обеда. Миновав поворот, Адам издалека увидел собравшихся на дороге людей. В основном это были рыбаки в клеенчатых плащах. На обочине стояла машина с открытыми дверцами. Адам подошел ближе и заметил еще одну — иностранной марки, то ли голландскую, то ли немецкую. Туристы тянули шеи, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.
Чем ближе подходил Адам, тем громче звучал возбужденный гомон толпы. Он перегнулся через перила и заметил желтый надувной плот и двух снимающих костюмы водолазов.
