Старик спокойно продолжал:
— Видите ли, в молодости Его Величество был большим поклонником идеи самоуправления и пустил этот процесс на самотёк…
— …пока не стало слишком поздно, — подхватил я. — И что теперь?
— Ничего, — пожал старик плечами. — Сложился паритет и ни одна сторона не допустит усиления другой.
— Если я правильно понял, эти мифические они не хотят усиления Королевской власти?
— Отнюдь. Они не хотят усиления друг друга, поэтому против мятежников выступят все оставшиеся.
— А сколько этих, сильных мира сего?
— Пятеро.
— Ага. А поименно? Хотя ладно, пока не важно, но как это влияет на мои дела?
— Только то, что присматривают за Вами все те, кого послали из дворца. Координатор, разумеется, граф Поплавски.
— Ну логично, кому кроме подлизы могут доверить такое дело.
— Ваш сарказм не уместен, — покачал головой старик. — Если бы была такая возможность, то я бы наоборот постарался приблизить его к себе. Про него говорят, что его хозяева предавали его не раз, но он всё равно был верен им до конца. Его величество приблизил Поплавски, дал ему титул, как признание его заслуг и отправил следить за Вами. Вы не помните, но когда ещё сохранялась надежда на Ваше выздоровление, он был лучше всех воспитателей и Вы беспримерно доверяли ему, до самого конца.
— Значит, меня ждёт обычная слежка, — подытожил я. — Это хорошо.
Я сидел задумавшись, старик мне не мешал, ожидая пока снова не обращу на него внимание. Мысли бились о тесные стенки черепа, желая обрести свободу и мне никак не удавалось привести их к порядку. Наконец я медленно сказал:
— Ну что ж, если жизнь это партия в шахматы, то мы сыграем в неё, только всех их пешек, слонов офицеров будем бить козырными тузами. Так можно выиграть.
— Партию, но не жизнь.
— Главное ввязаться, а там видно будет. Всё равно проигрыш, при любом варианте у нас одинаков, а вот выигрыши могут быть разные. Так что мы вообще ничего не теряем.
Я ободряюще улыбнулся старику, смотрящему на меня во все глаза.
— А теперь поговорим собственно о том, зачем я пригласил Вас сюда.
Старик изобразил внимание — я продолжил.
— Можно было бы не обращать внимания, но ваша оговорка была настолько явной, что мне показалось, что Вы специально допустили её.
Альф сидел, изображая из себя внимательного, но слегка недоумевающего слушателя. Я вздохнул, приходилось говорить прямым текстом:
— Вы знаете, Альф, что в последнее время я очень много читаю, чтобы восполнить информационный голод, и читаю большей частью бессистемно. К счастью даже в беллетристике встречаются достоверные факты. Так вот, читая Десанса… — короткое молчание, всматриваясь в собеседника, потом продолжил, — … так вот читая этого прощелыгу и шута, одну из старых его вещей, я напоролся на упоминание о «границе живых»…
