— Повышение по службе его бы не спасло.
— Он мог стать штабным офицером. Не участвовать в боях. Он мог…
— Тарик был воином. И умер так, как хотел. Просто слишком рано.
— Ты тоже воин.
— Уже нет.
— Верно. Ты всегда был умнее его. Он храбрее, а ты — умнее и хитрее. — Марди повернула к Раккиму напряженное лицо. — Жаль, что не ты, — прошептала она. Ветер колыхнул пламя свечей, и на стенах заплясали тени. — Иногда я жалею, что убили не тебя.
— Я знаю.
— Тебе нужно жениться.
— Это тебе нужно выйти замуж.
Марди нащупала пачку сигарет и торопливо закурила, щелкнув древней зажигалкой «зиппо». Зажигалкой Тарика.
— Я замужем.
Ракким не возражал, когда она курила. Данное занятие, похоже, действительно ее успокаивало. Не только никотин, но и сам процесс. Ритмичные неторопливые затяжки и огонек на конце сигареты, янтарным маячком светящийся в темноте. Бывший фидаин даже научился не обращать внимания на запах. Дым от свежего табака турецкого производства по сравнению с привычными сигаретами отличался едкостью, но, к сожалению, Виргиния и обе Каролины входили в состав мятежного Библейского пояса, и на них все еще распространялось эмбарго.
— Моего знакомого бакалейщика вчера избили «черные халаты», — произнесла Марди после долгой затяжки. Вероятно, ждала удобного момента. — Подстерегли на рассвете рядом с лавкой. Избили его, разгромили лавку. А ведь он принадлежит к истинной вере. Он ее принял сразу после того, как объявили о Переходе. Еще ребенком был, но уже понимал, что так лучше. Теперь он снова простой еврей. — Она опять затянулась. — Я всегда покупала у него овощи и фрукты. Еще он научил меня, как выбирать спелые ананасы. — Марди затушила сигарету. — Странные мысли иногда приходят в голову, правда?
Ракким молча ждал. Он уже знал, какая просьба сейчас последует.
Рыжебородый, как глава службы государственной безопасности, совершил немало крайне жестоких поступков, но на самой ранней стадии развития республики добился того, чтобы всем евреям, принявшим ислам, сохранили жизнь. Даже после выдвинутого против сионистов обвинения в убийстве его брата он отказался инициировать еврейские погромы и постоянно цитировал суры из Корана, гласившие, что правоверным следует принимать всех новообращенных. Ни у «черных халатов», ни у кого другого не хватило духа пойти против него. Рыжебородый помог людям остаться в живых, вот только обеспечить нормального к ним отношения не сумел. А в последнее время ситуация заметно ухудшилась.
