Это могло быть величайшим из всех возможных откровений. Окончательным подтверждением правоты религии, глубочайших людских надежд.
Или же всего-навсего чужой теологической теорией, пересказанной неточными словами.
Над ним пролетела цапля. Ночной воздух наполнился стрекотанием и лесными шорохами. После грохота и смерти природа возвращалась к привычным делам.
Обычное дело.
Но Маккенна знал, что это ночное небо уже никогда больше не увидится ему прежним.
