Писари же наши русские, которым князь великий очень доверяет, а отбирает их не из дворянских родов, не из благородных, но больше из поповичей или из простонародья (а поступает так из ненависти к вельможам своим, поскольку, как говорил пророк, единственный на земле радоваться хочет). Но что же сделали те писари? Вот что, воистину: то, что втайне нужно было хранить, всем об этом громогласно растрезвонили. "Скоро, говорили они, исчезнет царь перекопский со всеми силами своими! Царь наш грядет со множеством войск против него, а Иоанн Шереметев сзади уже над головою его меч занес". И об этом все порубежные города письмами своими оповестили. Царь же перекопский до самых русских пределов дошел, ни о чем не ведая. Так уж Бог дал, что ни одного человека не мог нигде захватить, хотя и большие старания приложил, - туда и сюда во все стороны рыскал в поисках "языка". Потом же, к несчастью, поймал двоих, один из которых, пытки не выдержав, все ему по порядку выложил, о чем написали мудрые наши писари. И тогда, как говорят, сначала в страшный ужас пришел и в недоумении был со всеми своими приближенными, а затем тотчас двинулся по дороге своей назад в Орду. И дня через два встретился с войском нашим, и то не со всем, поскольку еще не вернулась та прежденазванная часть войска, что на стан его послана была. И сошлись оба войска в среду около полудня, и продолжалась битва до самой ночи. В первый день даровал Бог удачу в битве с басурманами, так что множество их побито было, в христианском же войске большого урона не было. Лишь некоторые из наших из-за излишнего удальства врубились далеко в полки басурманские, так что один, знатного отца сын, был убит, а двое дворян живыми пойманы. И привели их татары к царю, царь же начал с пристрастием и пытками допрашивать их. Один из них отвечал, как и следовало храброму воину и благородному, а другой, безумный, устрашился мук и выложил ему все по порядку: "Перед тобой, сказал он, войско малочисленное, к тому же четвертая часть его на стан твой послана".
Царь татарский в ту же ночь думал отойти и бежать в Орду, поскольку очень боялся, что ударит на него сзади сам князь великий с войском христианским. Однако он, прежденазванный безумец, его во всем успокоил, и потому он задержался. Наутро, в четверг, едва день стал разгораться, снова битва началась и продолжалась до полудня - так крепко и мужественно билось то войско малочисленное, что уже разогнали было все полки татарские. Царь один остался среди янычар, а было их с ним около тысячи, вооруженных ручницами и многими пушками. В это время, за грехи наши, сам гетман воинства христианского сильно ранен был, к тому же и коня под ним застрелили, и тот сбросил его с себя, как это обычно делают раненые кони, и полумертвого его отбили несколько храбрых воинов и вынесли из боя едва живым. Татары же, увидев царя своего среди янычар при пушках, стали возвращаться, наши же, оказавшись без гетмана, дрогнули - хоть и были с ними другие воеводы, но не были они столь же храбры и искусны. Потом еще продолжалась битва чуть ли не два часа, но, как говорится в пословице: "Хоть бы и львов стадо было, но без доброго пастыря пропадет". Разогнали татары большую половину войска христианского - одних побили, а немалое число храбрых мужей и живыми пойманы были; другая же часть, тысячи в две и даже больше, сумела отбиться в одном овраге. Царь со всем войском своим три раза в тот день наступал, чтобы покончить с ними, но отбились они от него, и перед заходом солнца отошел он от них с большими потерями. Быстро двинулся царь к Орде своей, поскольку боялся войска нашего, идущего за ним сзади. И приехали все те стратилаты с воинами невредимы к царю нашему.
