Устроил царь совет о судьбе новоприсоединенного города, и советовали ему все мудрые и разумные, чтобы остался он тут на всю зиму, аж до весны, со своим воинством (поскольку запасов всяких было множество из Русской земли на галерах доставлено, также и в той земле бесчисленное было богатство всяких припасов), и до конца разгромил бы воинство басурманское, и царство то себе покорил бы, и усмирил землю навеки. Ведь кроме татар в том царстве еще пять особых народов: мордовский, чувашский, черемисский, вотяки, или арский, и пятый - башкирский. А живут те башкиры в лесах, в верхнем течении великой реки Камы, что впадает в Волгу в двенадцати милях ниже Казани. Он же совета мудрых воевод своих не послушал, а послушал совета шуринов своих, которые шептали ему в уши (к тому же и других ласкателей направили к нему с попами), чтобы поспешал он к царице своей, к сестре их.
Он же, простояв там неделю и оставив в городе часть войска и пушек, сколько может потребоваться, сел на суда и поехал к Новгороду Нижнему, который является окраинным русским большим городом и лежит от Казани в шестидесяти милях. А коней наших всех послал не той хорошей дорогой, которой сам шел к Казани, но вдоль Волги по труднопроходимым тропам, через большие горы проложенным, на которых чувашский народ обитает, и от того погубил у всего воинства своего тогда коней: у кого было сто или двести коней, едва три или два дошло. Вот он первый плод совета человекоугодников! Когда же приехал в Новгород Нижний, то пребывал там три дня и распустил по домам все воинство, сам же промчался на подставах сто миль до главного города своего Москвы, поскольку родился у него тогда сын Дмитрий, которого (впереди я вкратце об этом расскажу) он из-за своего безумия погубил. А через два или три месяца после возвращения в Москву заболел он таким тяжким огненным недугом, что никто уже не надеялся, что выживет. Но, немалое время спустя, начал он понемногу поправляться.
Вскоре после болезни той, когда уже выздоровел, замыслил он и дал обет поехать за сто миль от Москвы в некий монастырь, называемый Кириллов. И на третьей или четвертой неделе после великого дня Воскресения Христова выехал он сперва в монастырь Троицы живоначальной, называемый Сергиев, что лежит от Москвы в двенадцати милях на большой дороге, которая идет к Студеному морю. А поехал он в столь дальний путь не один, но с царицею своею и с новорожденным младенцем. И пробыл он в Сергиеве монастыре около трех дней, дав себе отдых, поскольку еще не до конца поправился.
