Заставив по кругу прочесть всех пятерых эту страницу «Свода законов», Главарь продолжил:
— Этот закон предназначен специально для нас тем пустым обществом, в которое верят наши отцы. Думаю, за это мы можем быть им благодарны. В нем нашли отражение надежды, возлагаемые на нас взрослыми, и их несбывшиеся мечты. Связав себя по рукам и ногам, взрослые, уверовав в то, что мы ни на что не способны, подарили нам единственный шанс мельком взглянуть на лоскуток голубого неба и глотнуть абсолютной свободы. Иначе говоря, взрослые написали детскую сказку, да только сказка вышла довольно опасная. Ну да ладно. Пока что мы так или иначе славные, слабые, невинные дети. Троим из нас — мне, Первому и Третьему — четырнадцать исполнится в следующем месяце. Остальным — в марте. Подумайте. Это последний шанс для всех нас.
Вглядевшись в глаза каждого, Главарь увидел, что напряженное выражение на лицах смягчилось, ужас отступил. Каждый из них впервые ощутил на себе теплую заботу общества взрослых людей, почувствовал себя защищенным.
Нобору поднял глаза к небу. Небесная синь отступала, уступая место легким сумеркам. Он подумал, что жаль было бы надевать Рюдзи на глаза повязку, если на исходе геройских смертных мук он может увидеть это священное небо.
— Это последний шанс, — повторил Главарь, — если упустим его, то не сможем достичь высшей цели свободы, не сделаем ничего из того, что необходимо для порядка мировой пустоты, без риска для себя. А ведь нам, исполнителям смертной казни, жертвовать собственной жизнью было бы крайне неразумно… Если упустим шанс сейчас, то не сможем совершить ни воровства, ни злодейства, то есть ни одного поступка, свидетельствующего о человеческой свободе. Станем изо дня в день дрожать от повиновения, от компромиссов и страхов, станем жить с оглядкой на соседей, словно мыши. Потом женимся, заведем детей и превратимся в худшие существа на земле — в отцов. Нужна кровь! Человеческая кровь! Без нее этот пустой мир побледнеет и высохнет. Мы должны выжать свежую кровь из этого мужчины и сделать переливание умирающему космосу, умирающему небу, умирающему лесу, умирающей земле… Сейчас! Сейчас! Сейчас! Насыпные работы вокруг сухого дока тоже закончатся через месяц. Там станет людно. К тому же нам скоро четырнадцать. — Главарь, окутанный черной тенью деревьев, глядя в потемневшее небо, произнес: — Кажется, завтра будет хорошая погода.
