— Видел бы ты эту старушку! — усмехнулся Фризе.
— Божий одуванчик?
— Ага! Лет на тридцать пять — сорок. И стройна, как манекенщица.
— Надо же! Богатая наследница?
— Дима, давай не будем отвлекаться. Ты мастак уводить от главного.
— Извини.
— Мне нужна банка.
— И мне тоже. Я опросил всех! Понимаешь, всех, ожидавших у морга. Начать по второму заходу?
— У тебя есть их адреса?
— Зачем? Я собрал их всех вместе в институте. Мы скрупулезно восстановили «картину битвы».
— Возьми в институте их домашние адреса и побеседуй днем с родственниками. То, о чем постеснялся сказать какой-нибудь профессор, может выложить его теща или дочь. Да мало ли?!
— Ну, что ж, попробую,— без особого энтузиазма согласился старший оперуполномоченный.
— Если адресов очень много — я могу тебе помочь.
— Хорошо бы, Володя,— повеселел Ерохин.— Тебе тоже не помешает пообщаться с ученым народом.
Но когда Ерохин удалился в институт ферросплавов раздобывать адреса сотрудников, побывавших на панихиде усопшего сослуживца Бинева, Фризе решил, что майор справится и в одиночку. И отправился в офис Юрия Игнатьевича Грачева, директора малого предприятия «Харон» при мэрии.
РУКОВОДИТЕЛЬ «ХАРОНА»
Руководитель «Харона» был молод, плечист и имел огромный живот. Живот нависал над широким кожаным ремнем, который чудом удерживал на председателе фирменные джинсы. Фризе не переставал удивляться — откуда среди его ровесников взялось столько упитанных сверх всякой меры мужчин. Как правило, это были люди деловые: кооператоры и рэкетиры, шоферы такси и рыночные торговцы. «Резкая смена образа жизни? — думал Фризе.— Вчера стоял у станка, вкалывал на конвейере, а сегодня засел в офисе или за прилавком?» Как-то он поделился своими наблюдениями с Бертой.
— Разъелись! — вынесла она свой безапелляционный приговор.— И не выдумывай никаких других причин. Имеют «бабки» и свободный доступ к приличной жратве.
Владимир хотел возразить, но Берта спросила:
— Ты «Регтайм» Доктороу читал?
Фризе «Регтайм» не читал. Он знал только, что регтайм — стиль в негритянской музыке двадцатых годов и любил этот стиль.
— Так вот,— продолжала Берта,— американцы во времена регтайма обжирались почище наших желудкоголовых. Доктороу писал, что еда была в то время заклятием успеха. Персона, несущая впереди свое пузо, считалась на вершине благополучия. Сечешь?
Спорить с «Большой Бертой» Фризе не стал. Он сложил ладони трубочкой и, прищурившись, посмотрел одним глазом на свою подругу: нет, представить себе Берту с большим животом было просто невозможно.
