— Понял. Вы хотите сравнить мою вчерашнюю глупую выходку с тем, как я сделал свое первое дурацкое предложение.
Грейси покраснела и закрыла лицо руками.
— Ну что вы такое говорите!
Лука засмеялся и отодвинул ее руки.
— Простите, но факты упрямая вещь. Это не самая сильная моя сторона.
— Что, делать предложение?
―Угу.
Сердце Грейси пропустило удар.
— Однажды все будет как надо. В нужное время с нужной женщиной. — Ну почему это не я? — горестно вопросил внутренний голос. — Так что, насчет Сарины?
Лука кивнул.
— Когда я приехал из Америки на похороны отца, она была уже беременна, а Дом исчез. Мне ничего не оставалось, как дать ребенку кров, отца, имя. Сарина, ветреная девица, увлекшаяся еще более легкомысленным парнем, согласилась.
— И никто ничего не знал?
— Не думаю. А теперь вот Дом открыл свой поганый рот…
— Не надо. — Грейси похлопала его по руке. — Мне ли судить о ваших семейных делах? Я вон своих, брата и сестру, и то почти не знаю, причем по собственной вине. Вы любите Милу, она любит вас, и этого достаточно.
Лука повернулся к ней лицом. Грейси хотела убрать руку, но Лука не дал и прижал ее к своей груди.
— Я не такой уж альтруист, как вы могли подумать. — Он посмотрел туда, где бродила среди высокой травы Мила. — Я в детстве переболел корью, и у меня не может быть детей.
Ну вот, не одно, так другое.
— А сейчас? — спросила Грейси. — Вы довольны своей жизнью?
— Сейчас я порой задумываюсь, не сделал ли я это все только ради себя.
Нет! — мысленно воскликнула Грейси. После стольких лет, этот человек осуждает себя за решение, которое принял когда-то, под давлением обстоятельств.
— Что, если бы я заставил Дома отвечать за свои поступки? — продолжал Лука. — Я мог его заставить вернуться домой, заняться каким-то делом, кем-то стать. Может, тогда он уважал бы себя сегодня? Или Сарина могла бы растить Милу одна. Жила бы себе в столице, как она мечтала. Может, до сих пор, была бы жива. Да и Миле, наверное, было бы лучше жить со своими родителями. Еще неизвестно, что она скажет обо всем этом, когда вырастет. Все дело в моем эгоизме, я вечно стараюсь распоряжаться всем и всеми.
— Лука, но вы ведь многим пожертвовали.
— Ничем я не жертвовал.
— Неправда. Вы пожертвовали возможностью найти женщину, которую полюбите.
— Зато я получил Милу.
— Зато Дом получил свободу, а Сарина — вас.
Лука пожал плечами.
— Наверное, на все это можно смотреть с разных сторон, но в одном я уверен — я не должен был решать за всех. В том году умер мой отец. Я приехал на похороны, и все хлопоты свалились на меня. Я стал главой дома и, как я понимаю теперь, слишком серьезно воспринял эту роль. Я принимал решения, которые, учитывая мое тогдашнее душевное состояние, были не самыми удачными.
