Еврейство – аристократия: единый Бог сотворил мир и правит им; все люди – его дети, но евреи – его любимцы, и их страна – его избранный удел. Он – монарх, евреи – его дворянство, и Палестина – экзархат божий.
Христианство – демократия: единый Бог, который все сотворил и всем управляет, но который всех людей любит равно и все страны равно охраняет. Это уже не национальный, а всемирный Бог.
* * *
Христианство возникает как утешение: те, кто в сей жизни насладился обильным счастьем, в будущей поплатятся за него несварением желудка; тех же, кто слишком мало ел, ждет впоследствии превосходнейший пиршественный стол; и ангелы будут поглаживать синяки от земных побоев. Те, кто здесь, на земле, пил чашу радости, расплатятся там, наверху, похмельем.
* * *
Никогда монарх не находился в положении более жалком, чем то, в котором король прусский очутился после битвы при Йене. Но он находил утешение в христианстве, которое и вправду является лучшей религией после проигранной битвы.
* * *
Я пришел к убеждению, что здоровому и больному нужны совершенно различные религии. Для здорового христианство бесполезно; но для больного, уверяю вас, это очень хорошая религия.
* * *
Я снова верю в личного Бога! Не считайте это преступлением с моей стороны. Признает же пришибленный бедствиями немецкий народ короля прусского, почему же я не могу признать личного Бога? Друг мой, выслушайте великую истину: там, где кончается здоровье, там, где кончаются деньги, там, где кончается здравый человеческий рассудок, – там повсюду начинается христианство.
* * *
Чтобы тебя любили как следует, всем сердцем, нужно самому страдать. Сострадание – высшее освящение любви, может быть – сама любовь. Из всех богов, когда-либо живших, Христос поэтому и любим больше всех других. Особенно женщинами...
* * *
Право же, если бы Христос не был богом, я бы избрал его на этот пост и гораздо охотнее повиновался бы ему, чем навязанному извне, самодержавному богу, повиновался бы ему, выборному богу, богу, мною избранному.
* * *
Какая великая драма – страсти Христовы! Ее нельзя было избегнуть. Так же, как и чудеса, страсти послужили рекламой... Если теперь явится Спаситель, то ему, чтобы с успехом обнародовать свое учение, уже не нужно будет подвергаться распятию... Он преспокойно напечатает его и объявит о книжке во «Всеобщей газете», заплатив по шесть крейцеров за строку объявления.
* * *
Мосье Колумб, откройте нам еще один Новый Свет!
