«Ваша честь, речь идет об очень незначительном количестве, может быть, это 10, 20 или 30 процентов».
«Хорошо. Давайте допустим, что речь идет о 30 процентах. То есть 30 процентов евреев не одобряли идей большевизма. Не было ли логично прийти к этому заключению?»
Подсудимый в ответ заявил, что «всегда какое-то количество людей бывает полностью равнодушно к политике».
«Хорошо, тогда приведите нам приблизительный процент тех евреев, которые были сторонниками большевиков, и тех, кто не были ими. Как вы сказали, подавляющее большинство могло составлять 70 процентов?»
«Я не могу привести точный процент, ваша честь».
«Хорошо, будем считать их просто большинством. Итак, большинство поддерживало идеи большевизма?»
«Я уверен в этом. Да».
«Это значит, что меньшинство было против этих идей».
«Всегда есть прослойка людей, которая находится где-то посередине между теми, кто за и кто против. Кто-то может быть убежденным фанатичным сторонником идеи, готовым бороться за нее до конца, а кто-то может просто одобрять ее, но полагать: «Я не хочу ни за что воевать», а кому-то может быть просто все равно. Кто-то может сомневаться и не быть до конца уверенным, а кто-то может быть сознательно против идеи».
«Ну, давайте тогда сведем их вместе, просто для того, чтобы продолжить дискуссию. Итак, большинство принимает идею, скажем, 60 процентов. Это, конечно, не подавляющее большинство, но все же большинство. Остается 40 процентов тех, кто либо совсем не признает эту идею, либо относится к ней равнодушно. Мы ведь можем разделить людей на эти группы, не так ли?»
«Я не знаю, правильно ли такое разделение, ваша честь, но я готов принять его в качестве примера».
«Очень хорошо. Вы сказали, что подавляющее большинство, допустим, 60 процентов, чтобы быть в точности уверенными в этом, действительно поддерживали большевиков. А 40 процентов (мы говорим только о евреях) либо вовсе не поддерживали идеи большевизма, либо относились к ней в той или иной степени равнодушно. Итак, когда настало время казни всей этой группы людей, если вы исключите из списков 40 процентов, будет ли это составлять для вас слишком большую проблему?»
«Ваша честь, здесь у меня не было выбора. Я был на войне, и мне приходилось действовать в чрезвычайной обстановке. У меня был приказ вышестоящего командира о расстреле всех евреев по причинам, которые уже были изложены. И у меня не было возможности действовать по-другому, кроме как выполнить этот приказ, так как шла война, что предполагало действие в чрезвычайной обстановке».
