Стянув мокрую и уже покрывшуюся потеками грязи рубашку, я с удивлением уставилась на расползающуюся на глазах рану. Плечо рванула острая боль, и тонкая струйка крови прочертила дорожку на коже. Порез был неглубоким, но весьма ощутимым.
Теплая вода ласково обнимала, принося покой и приглаживая расшатанные нервы. Наконец-то издерганная душа успокаивалась, мысли и чувства строились в ровные колонны и шагали за горизонт. Внутри потеплело, стало светло и спокойно, как будто мир вокруг меня решил вернуться с ушей, на которых стоял последние недели, и встать на ноги.
В дверь осторожно поскреблись. Пришлось вылезать и кутаться в огромный пушистый халат, подаренный Сванной. В комнате у натопленного камина уже уютно устроился Лар с кувшином вина. Еще один одиноко стоял на столике у окна. Где он их берет все время? Я на крыше бочек не видела.
Поморщившись от все еще гуляющих по телу отголосков боли и саднящей на плече раны, заползла на кровать.
— Что с тобой? — Лар обеспокоенно рассматривал меня.
— Мне больно.
Пришлось осторожно продемонстрировать порез. Бледный как полотно вампир закусил губу.
— Гленн?
— Нет. Их боль как-то передается мне. Когда вы с Ниртом сцепились, было так же.
— Прости, — Лар опустился на колени, склоняя голову, осторожно коснулся моей руки.
— Все хорошо. Просто не делай так больше.
Он с минуту тревожно смотрел на меня, несмело улыбнулся.
— И встань, а то кто-нибудь зайдет! — мне уже не хотелось возвращаться к неприятной теме.
— Я на всякий случай дверь открыл — а то вдруг слухи пойдут — поддразнил меня вампир.
— Это ты правильно придумал. Только окно прикрой, а то меня точно продует, — я не удержавшись, чихнула и нырнула в кровать.
— А почему ты не воспользовалась силой, когда эту парочку разнимали?
— Да как-то не нужно — сами послушались. Видимо, остаточное действие моей крови.
— То есть?
— Да раньше любой из них от одного моего запаха с ума бы сошел. Ты не видел, как Нирта скручивало! А уж если мне плохо…
— Понятно, повезло им с тобой, — хмыкнул вампир.
— Можешь считать, что у меня пунктик на свободе выбора.
— Да понял уже. А себе ты что, выбора не оставляешь?
— Лар, ты же помнишь, что со мной было, когда я пыталась протестовать. По-моему, показательно. Хотят видеть во мне богиню — пусть. Буду хоть лягушкой, лишь бы это на пользу пошло.
— Я имел в виду другое.
— Самое смешное, что я могла просто переместиться к ним, — я хихикнула а потом и захохотала в голос, — вместо этого протащила тебя как куль с мукой над головами радостных сограждан. Они, наверное, до сих пор гадают — что это было.
